И ради каких-то новомодных идей она с легкостью разорила родное гнездо…»
«Широко разрекламированная премьера балета «Красная Шапочка» на сцене Нового театра грозит стать самым большим скандалом этого сезона.
Детей рекомендуют на премьеру балета в театр не брать. От первоисточника, то есть самой сказки, в сюжете ничего не осталось, как говорят те, кто побывал на генеральной репетиции, и я в том числе. Провокационный внешний ряд, который может восприниматься зрителями как издевка, – дом Бабушки напоминает бордель, откровенные сцены между Красной Шапочкой и Лесником…
Исполнитель роли Волка вызывает негодование – обнаженный татуированный торс, вызывающий грим, чрезмерно эротические движения – словом, типичный мачо нашего времени.
Отдельно стоит сказать о музыке.
Открытие Нового театра и его предполагаемый репертуар позиционировались как нечто авангардное, сенсационное. Но, к сожалению, музыка оставляет желать лучшего. Это, осмелюсь выразиться, попса. Игривые мотивчики, годные для исполнения в ресторане, но никак не в театре. Сама композитор (Кира Гартунг) сейчас находится под следствием, ее обвиняют в убийстве родного отца. Данная история вызвала шок у культурной общественности. В блогосфере активно обсуждается тема «гений и убийство – вещи несовместные».
Конечно, композитор Гартунг совсем не гений. Но, по крайней мере, руководству Нового следовало бы внимательнее относится к выбору тех, с кем они собираются работать…»
Как ни странно, но Тимофей Обозов не чувствовал отчаяния, не переживал и не волновался.
Он просто составил список срочных дел и необходимых мероприятий.
Нашел по рекомендации очень хорошего адвоката. Долго обсуждал с ним, в каком направлении будет работать защита, каким должен быть суд – обычным или с участием присяжных. Ознакомившись со всеми материалами дела, адвокат решил, что выгоднее склониться к суду присяжных.
С одной стороны, это был большой риск – ведь еще на момент следствия стало ясно, что общественное мнение против Киры. Зато, с другой стороны, при таком раскладе был шанс полностью ее оправдать.
Но волноваться, переживать? Нет. То есть, конечно, Тимофей переживал за исход дела… А вот внутри его все пело от счастья.
Кира была жива! Его Кира… Ведь только смерть страшна, только ее уже не исправишь, не отменишь, а все остальное очень даже поправимо.
Единственное, что беспокоило Тимофея, – это психологическое состояние Киры.
Они уже несколько раз встречались на свидании – и каждый раз мужчина замечал, как подавленно выглядит его любимая. Она твердила о том, что совершила страшное преступление, пусть и вынужденно. Она ведь убила своего отца и тем самым нарушила сразу несколько заповедей – не убий и чти отца и мать своих. Пожалуй, именно эта, вторая заповедь – больше всего угнетала Киру. Она нарушила ее…
Тимофей никогда не замечал за Кирой особой религиозности, склонности к фатализму или мистике. Но сейчас творилось нечто странное. Кира твердила, что проклята навек и что никакое раскаяние ее не спасет.
Возможно, дело было не столько в религии, сколько в древних табу, нарушить которые страшно даже современному, здравомыслящему человеку.
Тимофей предлагал Кире поговорить с хорошим психологом – но нет, она решительно отказалась.
– Ты любишь меня? – спросил тогда он.
ebooksa