Мятеж

И дип вас всех разорви, на этот раз они его найдут.

Обычная тактическая игра — первым обнаружить противника и благополучно уйти. Только играть в неё приходилось собственными жизнями, да ко всему происходила она в топологическом шестимерном пространстве дипа, от которого сворачивало даже лужёные мозги бортового квола, что уж говорить о дежурных навигаторах и аналитиках, чьи обколотые когнитаторами[9] теменные доли потом мучительно, месяцами будут вправлять на базе, избавляя каждый уцелевший синапс от малфункциональных[10] мета-каналов, причём человек пять всё равно придётся списать подчистую.

Дайс на пару секунд включил гемисферу в полноценный режим, но тут же пожалел об этом и вернул как было. Это безумное сплетение топологических свёрток и гипербран[11], в которое превратилась обычная пространственная проекция, было больше похоже не на степенный танец щупалец — собственных, тонких, слабых, юрких и посторонних, неповоротливых, но смертельно опасных — она больше походила на сражение многомерных мясорубок с клубками безглазых, тычущихся наугад и непрерывно выворачивающихся наизнанку сосудов Клейна[12].

Дайса, не рассчитавшего силы в конце полусуточной смены, скрутило так, словно в основание черепа приложили ржавым реакторным ломом, заодно для чего-то заполнив брюхо пронзительно-ледяным и тяжким. Транскарниальная стимуляция[13] возбуждённых фотонейронов легко могла перегреть даже вполне отдохнувшие мозги.

Обычное дело — собственные руки, мучительно пытающиеся оттереть с глаз яростно щиплющий роговицу пот, ты даже разглядеть не можешь, а вот копошение фракталов в гемисфере — по-прежнему как на ладони. Оно не пропадёт, даже если Дайс сейчас себе глаза просто вырвет с мясом. Помнится, в позапрошлом дайве один из аналитиков — флот-лейтенант Юнг, опытнейший дайвер, полсотни прожигов[14] в послужном списке — так и решил с собой поступить. Его потом едва откачали, сейчас списан из состава, а может уже и эвтаназирован по-тихому на какой-нибудь захудалой планетёнке. А что, так даже гуманно, когда мозги у человека спеклись вчистую.

Уф, кажется, отпустило. Дайс не без удовольствия сконцентрировался на собственных ощущениях — вот потекла за шиворот комбисьюта крупная капля, оставляя за собой ледяную дорожку, вот щекочут лицо всполошившиеся системы кондиционирования, плюс ложемент, уловив спазматические сокращения мышц, без спросу устроил Дайсу неловкий сеанс массажа, больше похожий на изощрённую пытку раскалёнными иглами в крошащийся позвоночник.

Так, отставить.

Финал дежурства прошёл без особого интереса. Опасных сближений векторов атаки не случалось, подлючая шевелёнка тихушничала, да и аналитики ничего подозрительного так и не нащупали. Рутина. Если таким словом вообще можно было назвать то, чем они тут занимались. Рутина над бездонной пропастью, а под ногами даже не натянутая стропа — острие иглы, на котором приходилось балансировать. И ты такой — на цыпочках, босой, с каждой секундой чувствуешь, как твоя единственная опора всё глубже погружается тебе под ноготь, а кровь из искалеченного пальца всё более толстой струйкой течёт туда, вниз, навстречу твоей скорой и неминуемой судьбе.

Дайс отключил гемисферу и на долгую минуту замер, прикрыв веки, пока зрачки вернутся в норму, восстановив толерантность[15] к обычному дежурному освещению, которое в первые мгновения всегда казалось мучительно, режуще-ярким.

Изогнутые направляющие как всегда мешали сориентироваться в пространстве. Сабы что изнутри, что снаружи больше походили на выпотрошенных ластоногих, нежели на обычный человеческий крафт. Хотя в глубинах дипа «снаружи» на них, разумеется, смотреть было некому. Да и что там интересного — размазанное на добрый декапарсек облако квантовых флуктуаций с парадоксально отрицательной плотностью энергии-вероятности. По сравнению с этой пустой кисеёй неощутимые тёмные токи вакуумной пены меж галактических рукавов были сродни недрам старых звёзд, такие плотные, что не выпускали из своих глубин даже нейтрино, и такие недвижимые, что остановили в собственных тенётах даже сами колебания квантовой неопределённости. Саб же на их фоне скользил сквозь пальцы субсвета натуральным призраком. Дунешь — улетит.

Впрочем, на взгляд изнутри простое человеческое зрение наблюдало перед собой вполне осязаемые шпангоуты с натянутым на них серым пологом невзрачного военного эластомера. Никакой экзотической физикой тут словно и не пахло. Локальная свёртка. Пузырь нормальности в ненормальном мире.

Дайс, ловко изогнувшись, шлёпнул по рыбьему брюху намертво прилипшей к нему перчаткой и, подтянувшись, одним рывком протолкнул себя к мембране люка.

Килевой транспортный тоннель был пуст, только в дальнем его конце, полощущемся на волнах приливных сил, мелькала чья-то белая фуфайка. Дайс, не мешкая, схватился за транспортную ленту, которая тут же потащила его, слегка покачивая на вывихах изограв[16].

Интересно, что бы подумали наши предки, если бы вдруг узнали, как на самом деле будет выглядеть гиперсветовой способ передвижения? Эластичная лента с кондовой диодной подсветкой внутри, дважды опоясывающая саб по периметру. Больше это было похоже на какое-то мягкостное ископаемое, продольно-симметричное кишечнополостное. ордовик, кембрий[17]. Дайверы проводили свои дни в погружениях среди кишок примитивного слепого китообразного моллюска, запустившего собственные жабры-переростки в недра окружающего пространства в поисках еды и информации.

Капитанская каюта была третьей, если считать от кормы, то есть от рубки до места Дайса протащило в проекции субсвета порядка полупарсека. Если не попадать в шевелёнку, то даже заметная кривизна пространства вблизи массивных объектов на масштабе человеческих пропорций вызывала разве что приступы головокружения. А вот что попротяжённее уже запросто могло тебя разорвать приливными силами, а заодно и легко вскипятить ими же до состояния кваркового бульона. Но навигаторы этого не допустят, оставив, тем не менее, саб весьма заметно покачиваться и извиваться.

Из чего такого волшебного мозгодавы с саппортом сделали прочный корпус, что он выдерживал подобное небрежное к себе отношение при общей длине даже самого крошечного и юркого саба в добрых пятьдесят погонных метров — Дайс старался не задумываться, дайверу так спокойнее. И без того постоянно чувствуешь через перчатку, как родное корыто полощет в лагунах и кротовых норах проекции субсвета.

Мембрана любезно разошлась у Дайса перед носом, так что он с разгону нырнул туда движением опытного пловца. Только всё равно по пути заметно приложился многострадальной коленкой о жёсткий край эмиттера запорного клапана. Чтоб его.

В каюте воняло, как и почти везде на борту — застарелым потом, рециркулируемой мочой и окислившимся металлом. Это опять что-то коротнуло в энерговодах системы жизнеобеспечения. Саппорт уже два дайва назад обещал наладить, но дальше обещаний дело не заходило, и вот вам, очередной рейд по щиколотку в собственном секрете.

Дайс деловито заворочался на крошечном пятачке между санблоком и закреплённым на боковой переборке спальным мешком, стаскивая с себя липнущую к коже паутину комбисьюта. Хотя бы эта дрянь одноразовая, бросил в утилизатор и готово. Вот тебе намёк на чувство избавления.

— Думаешь, шансы ещё есть?