Мятеж

Он машинально пошарил глазами по сторонам, но опыт подсказывал ему, что хотя в белоснежно-пустом овале кают-компании совершенно негде было спрятаться, заметить тут присутствие третьего ему было не под силу. По крайней мере, если разыскиваемая сама не изъявит такого желания. Впрочем, станционный инфо-канал успешно рапортовал Ковальскому о наличии в отсеке ровно трёх гуманоидов.

— Превиос.

— Астрогатор Ковальский.

Он прошёл к пустующему креслу и, благоразумно отклонив его сегментированную опору подальше к противоположной переборке, поспешил в нём угнездиться. Не спрашивать же ему разрешения на собственной астростанции, чего хорошего.

— Я часто себя спрашиваю, ваше имя носит следы какой-то истории, которую мне забыли рассказать, или это просто так вышло?

— Вы гадаете, не зовут ли какого-нибудь другого эффектора, скажем, Некст[34]?

— Да, вы правы, и да, станционная библиотека содержит базу мёртвых языков, а мне было скучно.

— С «мёртвым», астрогатор, это вы слишком, в Содружестве до сих пор есть минимум три мира, где разговаривают на рапид-енглезе.

— Угу, у которого с террианским[35] енглезом меньше общих корней, чем с нашим галаксом.

— Ну, «язык отцов» в основном им и сформирован, тут ничего удивительного, но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что это действительно была такая история, и довольно давняя, её детали, увы, нами давно забэкаплены[36], так что в настоящий момент я на него не смогла бы ответить, даже если бы захотела, я лишена сейчас доступов к нашим архивам точно так же, как все мы тут — нормального кондиционирования.

С этими словами Превиос циркулем качнулась к ближайшему столику, подхватив с него баночку распылителя. Даже сидящий в трёх метрах от неё Ковальский почувствовал прохладу долетевшей до него водяной пыли. Впрочем, она тут же испарилась, а Ковальскому снова сделалось неловко.

— Ещё раз прошу прощения, я честно пытался.

— Не стоит беспокойства, астрогатор, в конце концов, это не ваша вина.

— Ты гениальна, милочка, в своей слепоте, как вы справляетесь со всеми этими людьми, если даже простых вещей о них не понимаете?

Это подала голос другая гостья. Разумеется, она всё это время спокойно сидела в кресле напротив и помахивала не достающей до палубы ножкой. Плазма тебя забери, Ковальский даже не знал её имени. У ирнов с этим какие-то свои заморочки. Превиос наверняка была в курсе, только она разве ж скажет.

— Вы что сейчас имеете в виду, советник?

Ну, надо же было её как-то называть.

— Не обижайтесь, астрогатор, что я о вас в третьем лице. В данном случае я, как вы понимаете, использую собирательный контекст. Дело не конкретно в вас, а в людях в целом. Конклав Воинов взвалил на себя обязанность вести вас за собой, но он, как я вижу, до сих пор слабо представляет, кто такие «вы». Послушайте, Превиос, на самом деле астрогатор Ковальский не только не пытается перед вами сейчас оправдываться или просить за что-либо прощения, но и напротив — подспудно винит вас в том положении, в которое мы все благодаря вам попали.

Ковальский не уставал удивляться, как «советник» умудрялась из довольно грубого и небогатого «языка отцов» выжимать такие обороты. Превиос изъяснялась куда проще, даже на грубый флотский слух Ковальского её язык временами упрощался настолько, что переходил почти исключительно на глаголы в паст-симпле, пусть и собранные в бесконечные цепочки в обрамлении союзов. Вот и сейчас:

— Непонятно, вы предполагаете, что это я сломала кондиционер, или я не починила?