Глава 27
Просыпаясь в объятиях Джоша, я мысленно стряхиваю пыль с паутины сонного мозга, чтобы оценить свои чувства. Я должна быть опустошена или, по крайней мере, испытывать стыд или вину. Я не могу позволить этому продолжаться, но прижимаюсь ближе, наслаждаюсь его теплом и снова засыпаю.
Чуть позже он поворачивается ко мне и начинает покрывать поцелуями мою шею, стягивая с плеча рубашку, которую он мне дал. Я задираю ее, тоже поворачиваясь к нему.
— Доброе утро.
— Как спалось, красавица? — он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я отодвигаюсь и закрываю рот рукой.
— Утреннее дыхание, — говорю я. Это не техника отклонения, потому что это абсолютно нормальное отношение.
Он убирает мою руку и быстро целует меня, прежде чем я успеваю остановить его.
— Мое желание поцеловать тебя сильнее, чем утреннее дыхание.
— Джош, — говорю я, толкая его голую грудь, вызывая смех. — Ты такой странный.
Я выбираюсь из постели и пользуюсь его ванной. Когда возвращаюсь, Джош сидит на кровати.
Я не могу вернуться к нему в постель. Мое предательское тело хочет еще одного умопомрачительного секса, но я решила не позволять ему победить. Мне нужно вернуться в город и держаться на расстоянии, пока я не выясню, что происходит с Ки.
— Пойду поищу свои джинсы, — говорю я, хватая с пола платье и нижнее белье, и шаркающей походкой выхожу из комнаты, прежде чем он успевает заставить меня передумать.
Когда я принимаю душ и одеваюсь, он на кухне варит кофе. На нем мешковатые шорты, низко сидящие на бедрах. Он без рубашки, и у меня текут слюни от этого вида. Я проклинаю свое чертово существование, где подхожу к нему и обнимаю за талию, зная, что это будет приятно, жестоко и оттягивает неизбежное.
Несмотря на то, что я не издаю ни звука, Джош поворачивается ко мне и улыбается. Его улыбка проникает сквозь стену вокруг моего сердца, но Мереки – основа этой стены, и Джош ставит ее целостность под сомнение.
— Чувствуешь себя лучше? — спрашивает он, поворачиваясь, чтобы закончить варить кофе.
— Да. Спасибо, — я сажусь за стойку и кладу подбородок на руки, опершись локтями о столешницу. — Думаю, мне пора.
Плечи Джоша слегка опускаются, и он качает головой. Когда он поворачивается, в руках у него две дымящиеся кружки, и выражение его лица серьезное.
— К чему такая спешка? Сегодня все закрыто, и тебе не нужно работать, — он ставит чашку передо мной и остается на другой стороне.
— Это было здорово, — отвечаю я, глядя скорее на свой кофе, чем на него. — Я просто…
— Я думал, мы куда-то продвинулись, особенно после прошлой ночи, — в его голосе слышится гнев или, может быть, разочарование, и я не могу его винить.