— Не знаю. — Она прижалась щекой к моей руке. — Почему ты ушел? Где ты был?
— Мне было невыносимо быть рядом и не прикасаться к тебе. Я боялся, что не сдержусь и тебе не понравится, что я воспользовался твоей беспомощностью.
— Ты сомневаешься, что я люблю тебя? — Она подняла голову, заглядывая мне в глаза.
— Ты сама в этом сомневалась еще вчера.
— А потом пришла и сидела под подъездом, — Энжи снова опустила голову и потерлась щекой о мою руку, — ждала тебя, чтобы покончить с этими сомнениями. Я устала. Мне плохо без тебя и обидно, что ты мне не доверяешь.
— Скажи, пожалуйста, как тебе рассказывать что-то опасное, — я наклонился и коснулся губами ее шеи поверх косынки, — когда ты и так влезаешь в передряги, где только можешь? Как тебя угораздило с этим камнем?
— Я вообще-то хотела тебе помочь. — Она вцепилась пальцами в узел косынки. — И, кажется, у меня получилось.
— Ты вообще-то мне жизнь спасла, если говорить честно, но при этом сама пострадала. — Я убрал руки и отошел на шаг. — Я не могу не пытаться уберечь тебя от всего, что может принести тебе вред.
Энжи поднялась и подошла, забрасывая руки мне на шею. Косынка с нее соскользнула, медленно оседая на пол.
— Но ты же понимаешь, что я не могу сидеть, как мышка, когда тебе угрожает опасность?
— А тебе понравилось быть замороженной мышкой? — Подхватываю её.
Она закатывает глазки.
— М-м-м-м… Определенно. — Она касается губами моих губ. — Только вот… кое-чего…
— Что?
— В самом деле не понимаешь? Такой глупый Крашик?
— Так ты еле живая была. — Усмехаюсь. — Такой себе… кусочек мяса.
— А мне и хотелось, — она прикрывает глазки и жарко шепчет мне в ухо, — быть в твоих руках беспомощным кусочком мяса.
Зазвонил телефон Энжи.
— Лучше ответить, чтобы не трезвонили. — Опускаю ее на ноги.
Она судорожно хватает телефон.