— Тяпа, тебе от твоих слов самому смешно. Уж ты-то знаешь, что сынок твой полное ничтожество.
Я вышел под его хриплый вой, перемежаемый проклятьями. Следом вышел командир, оставив с Тяпой бойцов.
— Ну что, домой?
— Да. Успокаивать.
— Знаешь, давай на всякий случай телефонами обменяемся. Мы с тобой в такое осиное гнездо лезем…
Я вернулся к Ольге за полночь. Энжи спала в обнимку с моей сестрой, а Оля курила на кухне.
— Ты же не куришь. — Я присел на корточки возле неё.
— Курила. Закурила после ухода, а бросила, как только узнала, что беременна.
— А закурила чего?
— Из-за тебя. — Она грустно улыбнулась. — Рука за сигаретой сама тянулась, стоило представить, что меня ждет при встрече. Ты прежний не преминул бы меня уничтожить морально, унизить, растоптать. А потом я увидела тебя с Энжи и у меня появилась надежда, что ты не такой плохой, как хотел казаться. Что я смогу достучаться хотя бы по поводу отца, который думал в первую очередь о тебе. Даже не представляешь, насколько я боялась нашей встречи.
— Знаешь, что заставило моего отца оставаться до конца преступником? Тяпа мне рассказал. Бандиты запугали его, держа меня мелкого за ногу за балконом. Я не помню этого.
— А ты где, — она настороженно на меня посмотрела, — эту тварь встретил?
— Не успел рассказать. Тяпу ОМОН взял.
— Что-то мне подсказывает, что не без твоей помощи…
Копирую манеру Энжи и показываю пальцами:
— Чуть-чуть.
— А нам ничего не сказал. — Она покачала головой.
— Тебе мало волнений? — я взял ее руку, потянувшуюся за новой сигаретой, и поцеловал ее, прижав затем к щеке. — Анализ показал, что отца Тяпа убил каким-то лекарством, подсыпав в травяной бальзам, который он отцу всегда привозил. Как только подтвердилось, ОМОН за Тяпой и выехал.
— Почему так? — На её глаза набежали слёзы. — Ведь всего несколько часов назад мы говорили о том, что он снова наконец-то почувствовал вкус к жизни.
***