— Попробую. Рассказывать, что чувствую?
— Вообще идеально.
— Ну давай… какое-то беспокойство, раздражение, что ли. Совсем слабо.
— Я пытаюсь нагнать на тебя страх и злость, но не получается.
«Ты сама-то его боишься? Не заметно.».
— Только я сама к тебе ни страха, ни злости не могу почувствовать. Ты самый лучший мой друг.
Он поправляет прядь волос на моей голове, снова расплывается в улыбке, обнимает меня.
— Вот это я лучше чувствую. — Он замирает. — Сейчас сильно хочется… сострить что-то ехидное. Лучше не надо, не продолжай, я начинаю слишком хорошо тебя чувствовать. Буду мысли твои читать.
«Послушай его.».
— Ты помнишь, что я говорила тогда на кухне после клуба. — Удерживаю его за руки от попытки отодвинуться. — Что хотела бы, чтобы ты почувствовал, то, что я тогда.
— Передумай. — Он смеётся, а я завожусь ещё больше от этого.
Заставляю себя вспомнить те ощущения, моё тело начинает заливать волна тепла и чувствую себя едва ли не расплюснутой о его грудную клетку, мой рот тонет под его губами и я сама начинаю стонать и задыхаться от страсти. Чувствую, как рвется ткань пояса, под грубыми и сильными руками сама пытаюсь выскользнуть из халата. Сильный толчок, я падаю на кровать и закрываю глаза в сладком ожидании. Взрыв останавливает кружащийся вокруг меня мир, открываю глаза. Рядом с кроватью на полкомнаты ледяная глыба под потолок, мой халат на полу, наполовину вмёрзший в лёд. Единственная деталь одежды на мне не там, где она должна быть и, похоже, это сделала я сама. Ойкаю, заливаясь краской и прячусь за дверцей шкафа.
«Надо было поспорить с тобой.».
«О чем?». — Судорожно одеваюсь.
«Что он вывернется, а твоя месть тебе же вылезет боком.». — Не хватает явно подразумевающегося этим тоном «хи-хи».
«Чего же не остановила?».
«Не могла. Ты меня не слышала.».
«Значит, тебя всё-таки можно заткнуть.». — злорадно улыбаюсь.
От глыбы тянет жутким холодом, снова ныряю в шкаф и натягиваю свитер. Замечаю красные отблески внутри льда и зажигаю файрболы в обеих руках, подношу ко льду. Вскоре, в комнате из-за пара невозможно дышать и не зги не видно. Едва слышу треск разламываемого льда, сжимаю кулаки и бегу открывать окно.
— Спасибо. — Доносится его голос, а потом в тумане проступает контур фигуры, выбирающейся из обломков льда.