Тащу к зеркалу.
— Смотри на себя. — Из зеркала на нас смотрит такая себе лапочка в зелёном сарафанчике длиной ниже колена, так и хочется погладить по головке и отправить делать уроки. — Закрывай глаза.
— Не подглядывай. — Буквально сдираю с неё сарафанчик и натягиваю то самое неприличное. — Смотри.
Она смотрит в зеркало, а я смотрю на цветомузыку на её лице — красное, белое, красное, белое. Даже не смеюсь, настолько интересно наблюдать за её нереально честной мордашкой. Я могу в хронологическом порядке записать каждую мысль, которая отразилась на этом лице. Минут через двадцать, когда на этом личике начала появляться улыбка и даже томная поволока в глазах, заявляю:
— Покажем тебя в нем и Дэну. Потом. Снимай!
— Откуда ты… — святая простота. Будто у меня не первая мысль при каждой примерке, как это на мне заценит мой любимый.
Мнется, не торопится снимать, пока я пытаюсь в её сумке найти что-то подходящее, в гардеробе в основном детские вещи.
— А может…
— Класс. На мне оно неприличное, значит, а на тебе приличное?
— Ну ты же у нас яркая такая. — Подлизывается, что ли? — А так тебе за меня не стыдно будет.
Улыбается хитро. Довод принимается.
— Придется тебя подкрасить. — Беру в руки косметичку чуть ли не впервые за два года. Серёжка бухтит, если я даже говорю, что хочу накраситься.
Но художник я или не художник? Подводим немножко глазки, капельку пудры, рисуем нежно-розовые губки. Смотрю на дело рук своих – и чувствую, что еще немного, и сама начну тонуть в этих огромных глазищах. Сама она не отрывается от зеркала ещё минут пятнадцать. Из принципа себе только пудрю щеки символически. На Элькин немой вопрос заявляю:
— Это чтоб не видно было, что мне стыдно за тебя.
Продемонстрировав Элиной маме свой внешний вид, быстренько сматываемся, пока к ней не вернулась способность говорить. До клуба рукой подать.
— Хм. — Эля нашла время для размышлений. — Хотела бы я посмотреть, что-же то за неприличное.
— Будешь себя плохо вести, я тебя в него наряжу и к Дэну отправлю. — Отвечаю сердито.
Кому приятно, когда рядом подруга, которая тебя затмила на все сто, ещё и твоими же стараниями. Успокаивает лишь мысль, что нас не видит сейчас Краш. Ладно, побуду серой мышкой.
Мы честно пьём сок, на танцпол я пару раз выхожу одна, а эта красотка не отрывает попу от стула и пищит, если я её пытаюсь вытащить потанцевать. В конце концов махнув на это все рукой ухожу и танцую с закрытыми глазами, думая о любимом. В первую секунду, когда мою талию обхватили крепкие руки, а уха и потом щеки коснулись горячие губы, рука дернулась обнять его за шею. Тем злее через секунду я развернулась к незнакомому парню.
— Меня есть, вообще-то, кому обнимать и целовать.