— Хороший урожай.
— Я ценю в жизни всё самое прекрасное.
— Ничего, кроме самого лучшего, для тебя, пока ты страдаешь в своём изгнании, — Теодор демонстративно огляделся. — Страдание — понятие относительное, я полагаю.
Дориан пожал одним плечом.
— Я полагаю, что так и есть.
Он подождал, но Теодор, казалось, не был заинтересован в том, чтобы заполнить тишину. Дориан мёртвой хваткой вцепился в его нетерпение. Это была не более чем игра в «Цыплёнка»
Теодор откинулся назад и положил ногу на колено, чувствуя себя королём в своём королевстве как дома. Казалось, не имело значения, что они были не на таланской земле или что в настоящее время он сидел на территории, которая считалась вражеской.
— У Филиппа в тюрьме всё хорошо. Я знаю, что ты был особенно обеспокоен своим бывшим подельником по преступлению.
Он моргнул. К чему он клонил?
— Я не уверен, на что вы намекаете.
— Я ни на что не намекаю. Я прямо заявляю. Мой дядя, тот, с кем ты вступил в сговор, чтобы не допустить меня к трону, чувствует себя хорошо в тюрьме, — Теодор опустил обе ноги на пол и наклонился вперёд, чтобы опереться локтями о колени. — Я думаю, нам пора это обсудить. Не так ли?
Гален лежал в темноте и прислушивался к дыханию Мэг. Такая мелочь — вдох, пауза, выдох. Раньше он никогда особо не задумывался об этом. Даже после автокатастрофы, в которой Тео потерял сознание, а Мэг порезалась, он никогда по-настоящему не думал, что кто-то из них умрёт. Он был слишком сосредоточен на конечной цели: поиске и устранении угрозы.
На этот раз он не знал, от кого исходит угроза.
Кто-то проник в их дом и причинил боль их женщине, а он застрял здесь, изображая няньку, в то время как Тео ушёл и занимался… чем бы он, чёрт возьми, ни занимался. Предполагалось, что рисковать — это работа Галена. Так долго вся его цель сводилась к одной прерогативе — оберегать Тео. Шести месяцев было недостаточно, чтобы отменить многолетний мыслительный процесс. Он не
Гален закрыл глаза и тут же открыл их снова. Этой ночью ему не удастся заснуть, не с ним, считающим каждый вздох Мэг и напряжённо прислушивающимся, не откроется ли дверь и не вернётся ли Тео целым и невредимым.
Ему следовало пойти с ним. Прикрывать ему спину.
Но если бы он ушёл, кто бы позаботился о Мэг?
Чёрт, это было не его дело. Он никогда не беспокоился о том, чтобы его тянули в разные стороны, потому что его импульс имел только одно направление. Гален предпочитал действовать именно так. Жизнь была беспорядочной, как любила напоминать ему Мэг. Мерзости случались, и эмоции заставили их всех вести себя как чёртовых дураков. Он любил Мэг и хотел, чтобы она была в безопасности. Он любил Тео и хотел уберечь задницу своего друга от опасности.
Несколько часов спустя, как только первые лучи рассвета проникли в окна, дверь открылась. Даже в темноте Тео, казалось, постарел на десять лет. Он провёл рукой по лицу и направился в ванную. Гален мог отпустить его, он мог притвориться спящим и отложить неприятный разговор ещё на несколько часов.
Но, с другой стороны, Гален никогда не был из тех, кто убегает от драки.