– С ней все прекрасно. Все замечательно.
Его глаза говорили об обратном.
– Выкладывай, Лукас.
– Я просто не хочу смотреть на то, как в конце года этого всего не станет.
– Ты беспокоишься, что мне будет больно?
Я старалась говорить самым беспечным и равнодушным тоном.
– Нет, я боюсь, что ему будет больно.
Я отступила, не готовая к этим словам.
Лукас поднял руку.
– Ты должна понять… Джекс стал невероятно закрытым с тех пор, как умер Маркус. Конечно, ему непросто, но с тобой все по-другому. Ты открыла в нем что-то новое, и мы все это заметили.
Парни дружно кивнули.
– Но… – Лукас сделал паузу.
– Но Джекс уезжает, – тихо договорила я. – Что ты хочешь сказать мне, Лукас?
– Черт возьми, если бы я знал. – Он покачал головой. – Если бы у меня была хоть малейшая догадка, как сделать так, чтобы вам обоим не было больно впоследствии, я бы сказал тебе.
Я похлопала его по плечу и попыталась выглядеть увереннее, чем ощущала себя на самом деле.
– Не волнуйся. Я разберусь с этим.
Он недоверчиво посмотрел на меня, но затем кивнул и одарил меня одной из своих фирменных улыбок.
– Надеюсь, потому что не хочу видеть в раздевалке его унылый зад.
Все ребята засмеялись, но я промолчала. Я не хотела делать Джексу больно. Мы вели опасную игру, и никто из нас не мог остановить ее.
Я вернулась домой. Энтони и Кертис сидели на нашем диване и выжидательно улыбались. На них обоих были надеты пижамы, а песочно-каштановые волосы Энтони выглядели взъерошенными.