— Попутным, Бордах, попутным! — я развернулся к спешащему на запах улыбающемуся Чёрному, — гляжу, приютили тут тебя, кентурион?
— А то! Доброго утра, мастресс Хейген, — орк глубоко поклонился гноме, приложив правую руку к груди и, лишь после милостивого кивка хозяйки, присел на край лавки за стол. Перед моим изумлённым взором предстала удивительная картина: мамаша Хейген постелила кентуриону вышитое полотенце и утвердила большую миску с парящими кусками отборного мяса! Ничего себе новости… Я вопросительно глянул на занятого завтраком Гуггенхайма. Старик поиграл бровями и, едва заметно пожав плечами, продолжил есть как ни в чём не бывало.
Маттенгельд Хайгуринн обеспечила орка ложкой и краюхой свежеиспечённого хлеба и, вытерев руки фартуком, удалилась. Великий Рандом, Альв, Подгорный и все Три Сестры! Она шла, изящно покачивая из стороны в сторону своим необъятным …эээ… габаритами. Неужели… я подозрительно уставился на кентуриона, уплетавшего мясо за обе щеки. Орк покосился на мою онемевшую тушку и весело подмигнул, продолжая поглощать горячее мясо.
— Однако… Бордах, как… эээ дела? Ну и вообще…
— Прекрасно, мастер Холиен… ну если ты ммм… о делах.
— Значит, говоришь, долг жизни и война — дерьмо, кентурион? — придвинулся я к орку, — а мне вот, кажется, ты со мной не совсем откровенен был. И главный твой интерес в другом, клыкастый ловелас…
Бордах посерьёзнел и повернулся ко мне, отодвинув плошку. Я тоже развернулся к орку, напустив на себя маску строгости. Но всё же дольше минуты удержать её не смог и расхохотался, совсем обескуражив кентуриона. Едва отдышавшись, произнёс:
— Ну ты, кентурион, и жох! И чем ты нашу Хейген взял, а? Ума не приложу. Она же кремень, а не женщина! Да что там кремень? Утёс!
— Уважением и достоинством! — я и не заметил, как гнома появилась у моего плеча, положив на него тяжёлую ладонь, — и не твоего ума дело, квартерон, кого я привечаю! Нашёлся, поборник нравственности… в зеркало, глянь, Эскул!
— Да я чего, я ничего… — пошёл я на попятный, — встречайся с кем хочешь. Неожиданно просто…
— Бордах нам здорово помог, когда ты свистопляску в Цитадели устроил. Да и потом, специально с лошадями за мной и детьми приехал!
— Ну всё, всё, мамаша…признаю, сглупил. Простите меня, Бордах, Маттенгельд! Столько всего навалилось, вот и подозреваю всех и вся. Кентурион, ты же сам говорил, что обязан Ведьмам…
— Ну, к сведению, не Ведьмам, а только Зелерин. И, если ты, квартерон, ещё не знаешь, так я тебе поясню. Чёрные могут иметь долг чести, перед кем-либо, но это не значит, что ради этого они станут наушничать и выведывать для них. Долг чести — нерабский и нелакейский долг! — орк гордо выпятил квадратный подбородок.
Я молча встал и покаянно склонился перед Бордахом, разведя руки:
— Ну извини, кентурион… просто я мне очень дорога мамаша и все её домочадцы, а ты тут человек…эээ орк новый… Вот меня и раззадорило. Каюсь, взревновал!
Хейген шутливо шлёпнула меня по спине полотенцем:
— Садись уже, Холиен… взревновал он… мяса небось хочешь? Так вторая порция поспела, я уж и принесу. А ты думал, что только Бордаху положила? Ха-ха-ха! Мужики… — я глянул на кентуриона. Всё время нашей перепалки тот сохранял каменное выражение лица, а тут вдруг улыбнулся, обнажив клыки, и подмигнул мне.
— Дурак ты, Холиен, или жизни мало видел…
— Наверно, Бордах. Для меня трудно понять, как могут сойтись такие разные лю… древние, как вы с Хейген.
— Понятно… Скажи, Эскул, в Варрагоне была твоя первая война?
ebooksa