Повторный тест оказался таким же.
Ника вернулась в комнату, легла на кровать, погасила ночник, и горячие соленые слезы рекой полились по щекам.
Зазвонил телефон, после небольшого раздумья, она сняла трубку.
– Как я? – переспросила Ника. – Хорошо! Я очень хорошо, да, честное слово. Странный голос? Да нет, просто устала. Ага, гуляла, да. Долго. Каталась на гондоле почти два часа. Говорю тебе, просто устала! Как себя чувствую? – Ника на секунду задумалась. – Да замечательно я себя чувствую. Все хорошо, честное слово! Да нет, не так, все просто отлично! Домой? Конечно, хочу, а ты сомневался? Да, последний день, слава богу. Нет, честно, я не скучала, совсем не скучала, поверь! День провела с пользой и удовольствием. И ни капли не злюсь, честное слово! И не обижаюсь ни капли. А что у тебя? Все как-то… образовалось? Нормально? Я счастлива, честно! Ну я тебя поздравляю! Прости, устала, все, надо спать, завтра в путь.
Такой бурной тирадой, Илья, кажется, был удивлен и даже растерян.
Ника выключила телефон, спрятала его в тумбочку, закрыла глаза, блаженно вытянула гудевшие ноги. И снова улыбнулась.
Потому, что у нее сейчас намечалась новая жизнь. В смысле – своя.
И, если по правде, она от Ильи ничего и не ждет.
Честное слово – не ждет. И так слишком много счастья, не правда ли? Или слишком много счастья не бывает, просто бывает счастье – и все?
И еще – это ее секрет. Ее, и только ее. Нет, ну, конечно, и мамин, их секрет на двоих, они с мамой семья.
На тумбочке стояла синяя черепаха.
Ника ей кивнула:
– Ну что? Начинается новая жизнь? Это и есть твой сюрприз, дорогая? Но как же хочется домой, господи! Как хочется к маме!
Вся ее прошлая жизнь, с обидами и унижением, страхами и огорчениями, с тоской и печалями, с их с Ильей взаимными претензиями и недовольством друг другом, с ее комплексами и ревностью, с его невниманием и непониманием, его слабостями, показалась Нике такой чепухой, чем-то таким незначительным, неважным и неглавным, что она удивилась самой себе: как она могла так жить и считать, что все это нормально?
«Я тебя не держу. Я тебя отпускаю. Потому что все, что нужно для счастья, у меня уже, кажется, есть».
Горький шоколад
Жизнь, будь она неладна, снова подбрасывала сюрпризы.
Леля заметила точную закономерность – черная полоса в ее жизни неизбежно наступала после белой. В этом смысле жизнь ее была похожа на зебру, только белая полоса была значительно уже черной. Пропорции не соблюдались.
«Это и есть, Лелька, жизнь», – говорил, вздыхая, дед. Со временем, после того как сошла первая молодая спесь и упорная вера в справедливость, она, конечно, с этим смирилась – се ля ви, ничего не поделаешь!
После сорока про справедливость не заикалась – смешно. Поняла: главная мудрость – уметь принимать то, что есть. Пусть даже это «то» совершенно не нравилось.
ebooksa