Его женщина

Люба была человеком сдержанным – в отца. Я понимала, она ничего не скажет. Но и молчанием можно выразить недовольство и раздражение тоже.

На следующий день после телефонного разговора мы с Геннадием встретились, и оба казались очень смущенными – у нас был новый, совершенно другой статус.

Мы сходили в кино – я понимала, что это почти подвиг для моего жениха, а после зашли в кафе, и он тоже заказал себе кофе. Но пил его с таким явным отвращением, что мне стало смешно.

Я дотронулась до его руки:

– И к чему такие муки? Это совершенно не обязательно, слышишь?

Он смутился:

– А может, привыкну? Постараюсь любить то же, что и ты.

– Вот этих жертв точно не надо. И разве в них дело?

Спустя пару минут Геннадий сказал:

– Марина! Я уверен, что ты волнуешься по поводу Любы. Так ведь?

Я промолчала – мол, понимай как знаешь.

– Так вот, – продолжил он, – Люба переезжает жить в бабушкину квартиру. Мы так решили. Точнее – решила она, а я ее поддержал. Люба – взрослый и серьезный человек, и ей вполне можно доверять. Пусть попробует жить самостоятельно. Не понравится – всегда можно вернуться.

Я кивнула, пытаясь скрыть свою радость. Это была, надо сказать, очень приятная новость.

Я пыталась смотреть на Геннадия сторонним взглядом – что ж, вполне приятный мужчина, солидный мужчина. Как говорится – фактурный. С ним не стыдно «пройтиться», как говорила наша соседка баба Настя.

Я немного успокоилась, особенно после сообщения о Любочкином переезде. Мне было стыдно за себя, но я себя же и оправдала – в конце концов, нам, двум взрослым людям, и так будет непросто. А уж при наличии взрослой девушки в доме!

Все складывалось вроде удачно. Только почему мне поскорее хотелось с ним распрощаться и вернуться домой? Почему так хотелось остаться одной?

Я не знала, не понимала. Но оказавшись дома, я облегченно выдохнула – как же мне хорошо и спокойно! И вот с этим настроением я собралась за него замуж? Мне стало так грустно, что я расплакалась. Однако, вспомнив про новоявленного зятька, слезы утерла.

Так, берем себя в руки!

«Нет, сейчас я не усну», – подумала я и открыла компьютер.

В почте было одно письмо – пишут мне мало, друзей у меня почти нет, я одиночка.