Она не спрашивала – она заранее возмущалась и негодовала.
Тонин молодой муж стоял, опустив голову, понурый, несчастный, казалось, готовый к публичной порке.
– Я, кажется, задала тебе вопрос! – с истеричной ноткой повторила женщина.
– Привез, – обреченно кивнул головой Шурик. И тут же прибавил голосу: – А что тут такого? Мне уже двадцать три, между прочим! Я что, не имею права жениться?
Мужчина – понятно, что это был отец и глава семьи, академик Ковалев, – чертыхнулся с досадой и пошел в себе в комнату.
Из комнаты выкрикнул:
– Юля! Где ты там? Все уже ясно! Иди сюда! Ты мне нужна! Ты меня слышишь?
Юля, Юлия Андреевна, новоявленная свекровь, нелюбезно принявшая и вправду незваную гостью, досадливо махнула рукой, зло сверкнула глазами на сына и молодую и бросилась вслед за мужем.
Тоня, испуганно, во все глаза смотрела на мужа.
– А ты что хотела? – раздраженно бросил он. – Ковровой дорожки?
Тут Тоня словно проснулась – вспыхнула, всколыхнулась гордая кровь.
– Ах, так? Что я хотела? Я что, не человек? Чтобы со мной – да так? Все, я ухожу! Собираю вещи и ухожу! Хоть на вокзал, хоть куда, лишь бы отсюда подальше! А ты как хочешь. Не бойся, не пропаду!
Тоня кидала вещи в старенький матерчатый чемодан и горько плакала – вон как обернулась ее семейная жизнь. Вон как приняла ее семья мужа. Нет, такого ей не стерпеть! Не та порода, никто еще о Тоню ноги не вытирал!
Гордо вскинув голову, одним рывком она открыла тяжелую дверь на лестничную площадку.
Только бы не обернуться! И только бы не притормозить!
– Подожди! – услышала она голос мужа. – Подожди! Вот только ботинки надену!
В горле стоял комок – не проглотить. Но Тоня проглотила – еще чего! Слез ее они не увидят! Одно поняла: они – это враги! С той минуты она называла их «эти», и больше никак.
Теперь – навсегда.
Бедная Тоня. Бедная моя мать.
Тогда еще – бедная. Давно нет той Тони. Давно. Жизнь ее изменила. Не ее вина, да.