Бурсак принцепса Инферно

Я вложил в эту одну фразу всю свою волю, всю свою ярость, всю свою ненависть к темной твари. Я напряг все свои мышцы, всю свою душу и магические каналы, а следом и всю свою магию льда, словно готовясь броситься в атаку, готовясь разрушить всё и вся на своём пути. В этом крике была не только злоба, но и боль. Боль от того, что вижу, как разрушается все то, что мне дорого. Боль от того, что не могу позволить демону победить. Боль от того, что должен бороться, должен пожертвовать всем, чтобы защитить свой дом.

И вместе с криком "Выкуси!", из меня хлынул мощный поток ледяной магии. Он был сильнее, чем раньше, он был яростнее, он был неумолим. Ледяной барьер задрожал, словно от ударной волны, но он выстоял. Он не просто отражал натиск тьмы, он отвечал ей с еще большим упорством, с еще большей мощью.

В этом крике была моя решимость, моя непоколебимость, моя вера в свою силу. Я был готов отдать все, чтобы остановить тварь. Я был готов пожертвовать всем, чтобы защитить семью. И в этом крике была искренняя и по-своему глупая вера в то, что я одолею столь неподъёмного оппонента.

Ледяная магия, бушующая внутри меня, была похожа на бурлящий вулкан. Она кипела, стремилась вырваться наружу, и я чувствовал, как мои магические каналы напрягаются до пределов. Словно тонкие нити, готовые лопнуть от перегрузки, они держали в себе неукротимую силу, не давая ей вырваться наружу. Барьер, который я создал, дрожал и трескался от натиска темного вихря. Он был похож на тонкий лёд, который начинает трескаться под весом тяжелого предмета. Я видел, как по его поверхности бегут трещины, как он колеблется, как он пытается сохранить свою целостность. Я держал его с усилием, словно на моих плечах лежал весь мир. Каждая моя мышца, каждая моя кость, каждая моя клетка напрягались до пределов. Я чувствовал боль, усталость, но я не мог ослабить свою хватку. Я не мог позволить себе упасть.

И чувствовал, как мой дух становится сильнее, как моя воля твердеет, как я начинаю верить в свою силу. Я был не просто человеком, я был частью этого ледяного барьера, я был его защитником, его душой. И я не сдавался. Я вкладывал в него всю свою силу, всю свою энергию, всю свою волю. Я чувствовал, как моя магия льда становится сильнее, как она начинает сопротивляться темной энергии с еще большим упорством, с еще большим ожесточением. И я знал, что пока я жив, пока у меня есть силы, пока в моем сердце бьется огонек надежды, темный вихрь никогда не прорвется сквозь ледяной барьер.

В этот момент, когда мои силы были на пределе, а ледяной барьер трещал по швам, на горизонте появилась фигура. Она приближалась, словно тень, скользящая по снегу, оставляя за собой след из мерцающего белого огня. Это был Артемиус.

Его силуэт был словно вырезан из самого света, окутанный белым пламенем святой магии демоноборцев. Огонь плясал вокруг него, не причиняя вреда, а лишь подчеркивая его фигуру, делая ее внушительной и более грозной. Пламя переливалось всеми оттенками белого, от нежно-голубого до ослепительно-белого, а его свет проникал даже сквозь густой туман, освещая мрачный пейзаж.

Глаза Артемиуса горели необычным светом, который не был ни огнем, ни благословением. Это был свет чистого душой экзорциста, свет, который исходил прямо от его души и магического ядра после множества ритуалов школы демоноборцев. В них я увидел не просто человека, а орудие воли его, призванное уничтожить всю скверну, что заполонила наш мир.

Его взгляд был пронзительным, проникающим до самой глубины души. Он смотрел на меня с состраданием и надеждой, но в то же время я чувствовал в нём уверенность и твердую волю к победе. Он шел ко мне, не устрашая, а вселяя в меня новую надежду, новую силу. Я знал, что я не один в этой битве. Я знал, что Артемиус пришел, чтобы помочь мне.

Артемиус, окруженный белым пламенем, поднял руки. В них была собрана вся сила его магии и вся мощь его духа. Из ладоней хлынули потоки огня, не горячие и не жгучие, а сияющие чистым светом, как отражение солнца в ледяной воде.

Эти потоки были не просто огнем, а живой силой, свободной от теней и шепота демонов. Они были похожи на реки чистого света, которые стремились очистить мир. Миг, и они встретились с темным вихрем, который до этого момента не поддавался моей магии. В момент столкновения произошел взрыв невообразимой силы. Темный вихрь задрожал, как от ударной волны, и начал разрываться на части. Огонь Артемиуса не сжигал его, а разрушал изнутри, словно растворяя его темную сущность. Я видел, как темный вихрь теряет свою форму, как он дробится на мельчайшие частицы, как он пытается сопротивляться, но его силы уже на исходе. Я видел, как темная энергия вырывается из него черными клубами дыма, как она исчезает в белом свете огня Артемиуса.

Я чувствовал, как ледяной барьер, который я создал, становится сильнее, как он начинает восстанавливаться от повреждений, как он наполняется новой силой, которую ему дарует свет Артемиуса.

Это было похоже на то, как тяжелый груз, лежащий на груди, вдруг становится легче. Я почувствовал прилив силы, словно в мои вены влилась новая жизнь.

Я смог поднять голову и взглянуть на поле битвы. Тёмный вихрь, который до этого момента был грозным и непобедимым врагом, отступал. Он дрожал, плавно рассыпаясь на мелкие части, как пыль, разносимая ветром. Я видел, как его темная энергия исчезает, растворяясь в белом свете огня Артемиуса. И это было похоже на то, как туман рассеивается под лучами солнца, как тьма отступает перед рассветом. Я видел, как темные нити энергии отрываются от вихря, словно щупальца осьминога, и исчезают в пустоте. Но я знал, что это не конец. Я знал, что в этом вихре скрывается нечто более могущественное, что не так легко победить.

- Наконец-то! - выдохнул я, словно сбросив невидимый груз с плеч. Голос мой звучал хрипло от перенапряжения, но в нём была радость, пусть и едва различимая от перенапряжения. - Уже и не думал, что Тёма сломает это кольцо... Кольцо, мать его, Мёбиуса.

Я сделал резкий жест рукой, и ледяной барьер, который я держал всю эту битву, рассыпался в тысячу ледяных осколков. Он уже не был нужен. Тёмный вихрь, который он сдерживал, был разрушен.

— Признаться, уже и думал, что у него хватит силы противостоять твари, — продолжил я, и взгляд мой устремился к фигуре Артемиуса, окутанного белым пламенем. — Ты истинно крут, Тёма.

Мир, который только что дрожал от ужаса и отчаяния, теперь трепетал от возвращения к жизни. Это было не угрожающее дрожание, а радостное, волнительное и полное надежды. Словно земля встряхнулась от пробуждения от долгого сна, она задрожала, но не от землетрясения, а от радости. Деревья закачались, трава зашевелилась, снег на вершинах крыш слегка сдвинулся, отражая этот нежный, радостный трепет. Воздух запах свежестью, словно ветер принес с собой запах молодой жизни. Тяжесть, которая давила на грудь все это время, исчезла. На ее место пришла легкость, свобода и радость. Я чувствовал, как в моей душе растет надежда, как она расцветает, словно цветок, который долго ждал света. Я понимал, что это не конец, что еще много препятствий на пути, но сейчас я чувствовал себя полным силы и готов к любым испытаниям. Наш маленький мир был спасен. И я был частью этого чуда.

Тварь, окутанная темным вихрем, отступала, словно огромный раненный зверь, который почувствовал угрозу. Ее тело было не видимо, только темный вихрь пульсировал вокруг нее, издавая жуткий свист. Но я чувствовал ее всем своим естеством.

Из вихря вырывались беспорядочные нити тьмы, похожие на щупальца осьминога, которые метались во все стороны. Они цеплялись за землю, за деревья, за снег, пытаясь удержаться, но их отбрасывало назад силой огня Артемиуса.