– Надеюсь, хорошее.
– О, конечно. – Я киваю, не в силах сдержать улыбку. – Мне кажется, ты ей очень понравился.
– Правда? – Кажется, он обрадовался. – Похоже, вы нашли общий язык.
– Она очень милая. – Я высвобождаю пальцы и поглаживаю его руку. Мне нравится, что я могу свободно прикасаться к нему. Никто не обращает на нас внимания. Можно притвориться, что Тиффани никогда не существовало, что она никогда не громила Noteworthy, а Алекс целиком и полностью мой. Сегодня вечером я могу это сделать.
Всю эту поездку я могу считать Алекса Уайлдера своим.
Он придвигается ко мне ближе, восхитительный аромат его одеколона кружит мне голову. Приятным собственническим жестом он опирается рукой на спинку моего стула, приобнимает меня и проводит пальцами по внешней стороне моей руки. Там, где он ко мне прикасается, появляются мурашки. Он шепчет мне на ухо:
– Кажется, я убедил Алена все-таки сотрудничать с нами.
Меня наполняет радость:
– О Алекс. Это замечательно!
Я откидываю голову назад, чтобы улыбнуться ему, и вижу облегчение и радость, написанные на его лице. О, подождите… это что, желание? Похоть? Интересно.
Значит ли это, что он ко мне и правда неравнодушен? Или это все полный бред? Может, я просто путаю эти эмоции с чем-то другим.
Или нет?
Не время думать об этом. Он выжидающе смотрит на меня. Я спрашиваю:
– Как ты его убедил?
– Видимо, сказал все, что он хотел услышать. Не знаю, что именно подтолкнуло его к этому решению, но он сказал, что готов вернуться к рассмотрению нашей сделки и заполнению документов.
Он протягивает руку и касается пальцами моего лица, скользит ими по щеке. Мое тело стало совершенно ватным.
– Спасибо, что поехала со мной в Париж. Это очень помогло.
Мое щеки снова пылают. Да что со мной такое, почему я постоянно краснею? На этот раз я не то чтобы смущена, но такой момент… словно произошел какой-то сдвиг в атмосфере. Сдвиг в наших отношениях.
– Я же ничего не сделала, ты сделал все сам.
– Ты была рядом, а этого достаточно. Я не знаю, как я могу отблагодарить тебя.