– А отец проклял того, кто заманил в ловушку жар-птицу и покусился на его жизнь. А это был – сюрприз! – его собственный сын. В общем, опять с родом связано. Вот и наша скала почернела.
Никита вздохнул и повернулся к Еве.
– Тут был один вход, не помнишь?
– Я входила и выходила через один.
– А ты же тоже сын Кощея, значит, тоже проклят? – сделал логическое умозаключение Женька.
– Давайте мы не будем трепаться не по делу, а? – раздраженно отозвался Никита. – Где этот дурацкий вход? Мы уже сто лет идем по кругу.
– Мы даже пяти минут еще не идем, – счел нужным урезонить Никиту Валера.
Но Ева видела, что сын Кощея и сам все понимает. Просто волнуется. И это волнение передавалось и ей.
Вход в пещеру показался неожиданно, и вся компания замерла, с опаской вглядываясь в светящийся зев.
– Мне все-таки не нравится идея идти туда всей толпой, – негромко заметил Никита и, переступив с ноги на ногу, поправил пояс с ножнами. Ева только сейчас заметила, что он вооружен.
– Девчонки, давайте вы здесь останетесь? – предложил Женька, который в кои-то веки был полностью согласен с Никитой.
– Ну уж нет! – заявил Матвей Семёнович, не став дожидаться справедливого возмущения со стороны девочек. – С чего вы взяли, что здесь им будет безопаснее? Разделяться предлагают только в плохих фильмах, и сами знаете, чем это обычно заканчивается.
– Ну а мы в плохой сказке, – все так же глядя на вход, пробормотал Никита и махнул рукой. – Пошли.
В пещере все было так же, как и в первый приход Евы. Ярко освещенная шарами с лунным светом, она вновь казалась райским садом, где среди цветущих кустарников и клумб были расставлены прекрасные каменные статуи. Вот только, как выяснилось, каждая из статуй некогда была живым существом, поэтому теперь было видно, что сидевшая в фонтане русалка растерянно вытянула ладони, будто откупаясь от того, кто спустя мгновение превратит ее в камень, чтобы по ее застывшему телу годами бежали потоки лунного света.
– Как красиво, – выдохнул Валера, разглядывая фонтан. – Понятно, что страшно, но красиво до ужаса.
– Фатальное волшебство всегда имеет такой эффект, – голос медленно бредущего между статуй Никиты звучал приглушенно.
– Фатальное – это как?
– Неснимаемое. А еще оно лишает человека сущности. Как с Блудом, как со всеми, кто здесь.
– Никита, а лунного света здесь набрать тоже нельзя? – шепотом спросила Лика, прижав ладонь к груди, где под платьем висел украденный у сына Кощея кулон.
Никита бросил взгляд на ее руку и улыбнулся уголком губ: