— Нет, мы умылись и ещё раз стихи повторили, а потом проверили друг у друга, — перебила Люсю Нюра. — У нас же новые стихи, ты ведь знаешь. Амфибрахий, трудно учить.
— Знаю, — кивнул Гудков и, потеряв к ним интерес, повернулся к Зёзику. — А ты?
— А я сразу ушел к себе, — таки не сдержал зевок Зёзик, — и лёг спать.
— Кто это может подтвердить? — подозрительно прищурился Гудков.
Все затихли.
— Мы можем, — пискнула Нюра.
— Ого! — уважительно присвистнул Семён и заговорщицки подмигнул Зёзику.
— Да нет! Не в том виде! — вскинулась Люся и сильно покраснела.
— Ага, — хохотнул Семён. — Мы знаем. Стихи вы читали друг другу!
По комнате прошелестели понимающие смешки. Люся сидела вся красная, Нюра — наоборот, побледнела. Губы её дрожали.
— Прекратить! — вызверился Гудков и смешки прекратились.
— Всё не так было! Не так! — выпалила Нюра. — Зёзик так храпел, что мы с Люсей стучали в стенку. А он ругался. Поэтому мы можем подтвердить, что он точно был в комнате.
— Ладно. Принято, — пробормотал Гудков и наморщил лоб. — Так, ну Клара, Генка Капустин и Семён были у меня на виду, Виктор тоже, я шаги его в комнате слышал. А вот где этот гад Караулов шляется?
— Так он к той блондиночке пошел ночевать, — наябедничал Зубатов. — Сразу после всего.
— А он с нами разве не входил в здание? — уточнил Гудков. — Я что-то и не вспомню.
— Не входил, — почти хором сказали все.
— И сейчас не вернулся ещё?
— Нет!
— Макар, а давай я сбегаю, гляну! — подорвался Зёзик, который похоже мечтал улизнуть и поспать хоть часок.
— А ну сядь! — рявкнул Гудков, — дверь в здание заперта на засов изнутри. Так что он не войдёт, а будет стучать — так мы услышим.