— А сено тогда зачем бросили? Сено-то свежее!
— Ну это да… — задумчивым голосом протянул Енох.
— Теперь иди сюда, — поманил я его за собой. — Давай зайдём в первую попавшуюся избу.
Я вышел из земляного двора и повернул к соседнему двору, где новый бревенчатый дом смотрел на нас широко раскрытыми резными ставнями сразу трёх окон. И ворота там были новые, только недавно окрашенные, да ещё и щедро разрисованные кривоватыми незабудками.
— А почему именно к этому дому? — спросил Енох, мерцая от любопытства, — чем тот дом плох?
— В том доме, по всей видимости, одинокая старушка жила. Или старичок, — сказал я. — Выборка будет недостоверна. А я тебе хочу доказательства так привести, чтобы ты и возразить ничего не мог.
— Ну ладно, давай свои доказательства, — вздохнул Енох.
— В этом доме много народа жило, он большой, новый, — пояснил я, — ну или молодая семья.
— Да понял я, понял!
— Смотри сюда! — я подошел к большому хлеву, предназначенному как минимум для трёх-четырёх коров и раскрыл дверь — картина повторилась: сено есть, даже вода в ночвы налита, а вот самого скота нету. Пусто. Словно испарились.
— Пошли в дом! — велел я и первым взбежал по ступенькам крыльца.
Толкнул дверь, вошел в пахнущие зверобоем и сушенными яблоками холодные сени, затем зашел в следующие, что были поменьше. Открыв оббитую новой мешковиной дверь, вошел в дом. Там тоже было абсолютно тихо и безлюдно.
— Эй! Хозяева! — на всякий случай крикнул я.
В ответ ожидаемо — тишина.
В этом доме было несколько комнат. Мы с Енохом прошли первую, с большой выбеленной извёсткой печью, от которой доносились умопомрачительные, с дымком, запахи настоявшегося борща с мясом и фасолью. Так одуряюще пахнет лишь еда, приготовленная в русской печи.
Я невольно аж слюнки сглотнул. Гудков прямо с утра отправил меня в Хохотуй и я не успел позавтракать. А уже время давно перевалило за обед.
В животе жалобно заурчало.
В общем, ситуация была такая — после всего того, что приключилось с нами той коммуне, которая в результате оказалась тайным женским монастырём, наша Агитбригада «Литмонтаж» отправилась дальше строить коммунизм и бороться с мракобесием в крестьянских массах, согласно графику, согласованному от Культпросвета города N. Я всё свои дела сделал, с отшельником встретился, всё более-менее выяснил, и даже приобрёл настоящее оружие против потусторонних сил. Поэтому я уже сильно настроился возвращаться обратно в город. У меня там была непереведённая книга Лазаря с тайнами и секретами, куча незаконченных дел и главное — перспектива поездки в столицу, в магазин «МамбуринЪ и сыновья», чтобы начти ключ к миллионам Генкиного отца. Но график Агитбригады культстроителей коммунизма был суров и негибок.
Этот чёртов график, который ну никак нельзя было нарушать, так вот он гласил, что у нас еще несколько населённых пунктов, которые нужно посетить с выступлениями и пропагандой. Причём в обязательном порядке. И вот два дня тому назад мы прибыли в городок с поэтическим названием Хлябов. Глава этого поселения собирался забабахать большой праздник в пику христианской пасхе. С демонстрацией, маршами, речёвками, транспарантами и театральной пропагандой, куда и пригласили присоединиться нашу Агитбригаду. Гудков никак не мог пропустить такое мероприятие, так что пришлось задержаться.
Дело усугублялось приездом неких полуответственных товарищей, которые должны были выступить с пламенными речами на демонстрации в поддержку праздника. А так как все бегали, суетились, готовились и разучивали слова, то встретить товарищей Гудков отправил меня. Нет, вы не подумайте, что никого более ответственного не нашлось, но я же говорю — в городе царили суета, кавардак, все «красили траву», так что да, пришлось «сбегать» мне. Благо тут всего три километра.
ebooksa