— Вон, — махнула рукой девушка, — На крайней койке, лежит.
Я проследила взглядом и увидела соседку-старушку, которая столбиком лежала на кровати и безучастно смотрела в потолок.
— Идём, — сказала я Игорю, который всё уже понял и не знал, куда деваться, так ему было не по себе.
— Да я понял уже, — вяло попытался отбиться от меня он, — давайте я пойду. Я вас в машине подожду.
— Э нет! — строго сказала я, — вы же после свадьбы планировали жить где? В квартире Ивановны небось? А старушку куда? Вы почему её не проведываете? Это же элементарная…
— Да я и не знал, — пробормотал тот.
— Не знал, или не хотел знать? — безжалостно отрезала я. — Нет уж, пошли.
— Но…
— Не только эта старушка пострадала от Райки, но и я, и двое детей-сирот, которые у меня на руках, — безжалостно сказала я, — поэтому уж будь добр всё послушать и сделать выводы. У меня, можно сказать, кроме тебя и защиты от неё никакой нету. И у сироток. И у этой несчастной бабушки. Так что пошли!
И я потащила Игоря к Ивановне (сама, кстати, не заметила, когда перешла к нему на «ты»).
— Здравствуйте, соседушка! — радушно поприветствовала я Ивановну, — а мы тут как раз мимо проезжали и решили к вам заглянуть. Как ваше здоровье?
— Ой, Любка! — всплеснула руками старушка и аж подорвалась с кровати от радости. Куда и исчез её равнодушный тоскливый взгляд.
— А мы тут вам супчика принесли, — сказала я, выставляя еду на тумбочку. — Медсестра сказала, что вам уже можно. Супчик с курочкой. Когда вас выписывают?
— Ой, Любушка, — запричитала старушка, следя жадным взглядом за баночкой с супом. — Они говорят, что скоро уже можно, но надо, чтобы за мной кто-то поухаживал. Я сама себе уколы делать не могу, на глаза слаба стала. И таблетки пить забываю. И стирать, убирать не смогу…
Она немного попричитала и сказала:
— Ты рассказывай, как дела там у нас, а я пока твой супчик попробую. Я уже так давно такое не ела. У нас же тут кормят сама знаешь как.
Она схватила баночку и принялась так споро мотылять ложкой, что у меня чуть сердце не остановилось от жалости.
Игорь тоже следил за нею со смесью острой жалости и ужаса.
— Вы, Ивановна, сильно на еду не налегайте, — попыталась отобрать баночку я, но куда там.
— Да я и не налегаю, — торопливо глотая, сказала старушка и быстренько закинула еще пару ложек в рот.
ebooksa