—
—
Глава 26
По приезде в Ярославль нас заперли на этот грёбаный карантин. Можно его было сравнить с заточением в тюрьме, если бы не обходительный персонал, кормёжка, как на убой и куча свободного времени, которое проводили в безделье у телевизора или слушая музыку.
Лафа омрачалась лишь медицинскими процедурами. Все врачи, пытавшие меня, оказались исключительно сирьеннами. У остальных из нашей группы половина были людьми. Не соврал Старший следователь: ко мне повышенное внимание этой исследовательской братии.
Зато выяснилась интересная подробность. Пусть Чаха так никто и не смог обнаружить, а про боевой серп кроу знали и раньше, но поставить в тупик медицинский народец я всё-таки смог. Классификация Дара — вот что их смутило.
Кто-то из эскулапов утверждал, что я сейчас чуть ли не десятка, кто-то с не меньшей убеждённостью заявлял, что пятёрку и то с трудом освоил. Но по выражению их лиц догадался, что ни те ни другие ни хрена не разобрались. Мучаются от этого бедняги, не зная, что написать в медицинском заключении. В конце концов, плюнули обе группы и заявили, что я имею минус Дар непонятной классификации.
Четыре дня пролетели незаметно. Ранним утром зашла наблюдавшая меня сирьенна и доброжелательно попросила на выход.
— С вещами? — привычно пошутил я.
— Нет, Данила. К вам приехал отец. Он ждёт в отдельной комнате около проходной. Вообще-то у нас не принято пускать посетителей, но все ваши тесты пройдены и есть дозволение Имперской Службы Безопасности на встречу.
Чёрт! Этого мне только и не хватало! Я ни фига не помню родственников прошлого тела, а вот они меня очень хорошо знают. Легко могу проколоться на элементарных вещах, и тогда начнут разбираться со мной очень серьёзно. Не зря СБ допустила папаню. Видимо, решили устроить ещё одну проверочку.
Собрав свою силу воли в кулак, проследовал за доктором. Комната для приёма гостей оказалась небольшой и скудно обставленной. Стол, два стула. Всё. Посреди неё стоял невысокий кряжистый мужик в форме майора танковых войск.
Помнится, мне раньше говорили, что отец — майор. Значит, он это. Хотя, если поразмыслить, то больше никого в комнате нет. Так что будь он хоть в пижаме, всё равно не обознаешься.
— Ну, здравствуй, сын, — не сделав попытки приблизится, проговорил он.
— Здравствуй. Извини, но я тебя совсем не помню. Так в автобусе шандарахнуло, что даже имя своё на веру принял. Ничего, если в объятия бросаться не буду?
— Обойдусь. Да самому больше не обниматься, а придушить тебя за все выкрутасы хочется. Хотя тут мне говорили, что героем стал. Не ожидал. А уж что в спасатели подался, того и подавно. Но у них тебе самое место. Эти и сами долго не живут, и другим спокойно не дают.
— Не всем же под бронёй трусливо потеть.
— Да что ты знаешь о танкистах⁈ — моментально растеряв невозмутимый вид, зло выпалил он. — Мы всегда на острие!
— Ага. Потом таких всех «острых» и спасай, когда вляпаетесь. Ты зачем пришёл? Взятые мной деньги тебе, кажется, перевели и ничего друг другу не должны.