Самозванец из Гессена

— Как получится, — аморфно ответил я.

— Я тоже. По паре бокалов вина? Я угощаю, но закуска с тебя. Девочки знакомые есть? А то тут только две австрийки. Занудные и страшные.

— Ты что, Жан, успел со всеми перезнакомиться?

— А чего? Второй день уже за партой сижу. Мне ещё отец говорил, что я такой лёгкий, что… Ладно, не буду приводить его сравнения, а то авторитет растеряю.

— Местные подойдут?

— Дорого, но… Если красивые, то почку продам.

— Готовься сразу две.

— Я знал, что ты серьёзный человек, Максимилиан Гольц! На пустяки не размениваешься!

— Молодые люди, — раздался недовольный голос учителя. — Я вам не мешаю попусту терять время?

— Нет-нет, месье! — замахал руками довольный Жан. — Продолжайте! У вас чудесный грудной голос, хоть и с похмелья.

С Глашкой свести французика, что ли? Пожалуй, не стоит. Такс однозначно приревнует к ещё одному неадекватному, хоть и имеющему ранг Мастера.

Глава 18

После уроков я созвонился с Аней и предложил ей посидеть где-нибудь в компании с новым французским приятелем. На мой вопрос, какое заведение лучше выбрать, она ничего не ответила, резонно заявив, что не у затворницы о таком спрашивать. Зато Достоевская знала, кто может помочь в этом.

Кирилл и Настя Воронины, узнав, что намечаются посиделки, напросились с нами, так как отец уже достал их своими нравоучениями о пользе достойного поведения вне столичных тюрем. Общительный Бельмондо был только рад компании.

Правда, когда он увидел у входа в свою общагу моё средство передвижения, то основательно взбледнул, заявив, что не для того он уезжал из Лиона, чтобы в далёкой России подохнуть среди груды непонятного железа. Пришлось напомнить, что нас ждут две красивые девушки и опаздывать нельзя. «Красивые девушки» подействовали. Но по дороге Жан несколько раз умолял остановить драндулет и выпустить его в любом, даже в самом безлюдном месте, где водятся страшные русские медведи, очень любящие перекусить французскими виконтами.

Да… Стереотипов в голове моего нового знакомого хоть отбавляй. Такому реально нужны курсы, чтобы понять жизнь своей намечающейся родины. В какой-то момент Жан стал громко молиться. Получалось это у него с таким неприятным надрывом в голосе, что начал раздражать. Тогда я и решил опробовать паровозный гудок, заботливо присобаченный Глашкой к крыше.

Лучше бы я этого не делал. Вот это рёв! Не знаю, как на улице, но внутри железной коробки его звук чуть ли не довёл нас обоих до контузии. Зато сразу в салоне стало тихо… Или это я оглох?

Как бы то ни было, но на место встречи прибыли вовремя. Ворониных и Аню привезла Глаша, которая, увидев своего железного любимца, тут же поинтересовалась.

— Нормально рвёт?

— И ревёт, — признался я. — Нужно поменять бибикалку на другую.