— Правильно, — кивнул Берлиоз. — Все вменяемые люди вначале так отвечают. Правда, все потом и обратно приходят. Я чувствую, что с вами мы найдём общий язык, пусть он и не иврит.
— Ани медабер иврит, — неожиданно сказал Аксакал.
— Вай ме! Вы правда его знаете?
— Не очень бегло, но могу общаться.
— Таки вам тут самое место работать со мной! Приходите просто поболтать и, конечно, за хорошим процентом от фирмы Берлиоза!
— Непременно, Исайя Ааронович. До скорой встречи.
— Ле’итраот, — попрощался и я на языке детей Израилевых.
— Я умер и в раю⁈ — воскликнул старик. — Два молодых человека и сразу такие талантливые⁈ Если и Синий сейчас заговори…
— Легко! — перебил его капрал.- Маца, форшмак… Больше ничего не помню.
— Это вкусно, но вы меня разочаровали. Правда, я всё равно благодарен за подгон таких гостей!
Уже на улице Аксаков удивлённо поинтересовался у меня.
— Макс! Ладно, я. Но ты-то откуда язык Берлиоза знаешь?
— Тяжёлое детство, — честно отвечаю ему. — Натаскивали будь здоров. Ещё говорю, помимо русского, немецкого и иврита, на двух арабских диалектах, мандаринском, французском, итальянском и английском. Слегка на хинди и японском, но с жутким акцентом, запинаясь.
— Ничего себе! Я сам с трудом пять языков освоил. Голова не болит от стольких иностранных слов?
— Голова не жопа. Пусть болит. Странный этот Фарш… Не находишь?
— Это тебе сравнивать не с чем. Мужик дельный, явно в прошлом боевой. Но проверить его слова стоит. Поэтому ты сейчас пойдёшь на армейскую базу. Дорогу, надеюсь, выучил?
— Ага. Но почему я?
— Найдёшь в разведкорпусе майора Темникову и поспрошаешь её о Берлиозе. Ты один тут уникум и на её соблазны не поддаёшься. Надо проверить слова скупщика.
— А из пушки не расстреляет?
— Может… Но делать нечего, налаживай общение. Это надо всем.