— Тебя вообще не спрашивали, — окрысился Шмаков. — В нашем деле главное — результат. Тут меня на пересдачу бегать не заставят. Я, как-никак, из нормального алхимического рода, не то что некоторые криворукие уроды.
После этого выступления если у меня и оставалось какое-то желание ему помочь, то бесследно рассосалось. Не чувствовал я в себе человеколюбия в степени достаточной, чтобы оно распространилось на Шмакова. Остальные также посчитали, что тот чересчур обнаглел, поэтому подходили ко мне за улучшением ингредиентов так, чтобы тот не видел. В результате сдали все, кроме Шмакова. Тот знатно прифигел.
— Да вы придираетесь! — заорал он. — Не может такого быть, чтобы я сделал что-то хуже Песцова.
— Вы не просто сделали хуже, вы сделали намного хуже. Причем не только Песцова, но и любого из вашей группы. Ума не приложу, как вам это удалось. Талант, только не алхимический, а антиалхимический.
Шмаков начал скандалить, требуя зачесть ему результат и угрожая пойти в деканат, а при необходимости дойти до ректора. Чем там у него дело закончилось, я узнавать не стал, отправился на последнюю сегодня пару по минералогии.
Перед началом с интересом изучил новости. Разумеется, ни в какой Верейск Живетьева сегодня не поехала, она позировала с трагической миной на лице перед репортерами. И признаться, позировала весьма удачно: никто не заподозрил бы в убитой горем и несправедливостью мира благообразной старушке жестокую и расчетливую стерву, отправивший на тот свет не просто отдельных людей, но и отдельные рода. Она всхлипывала, прикладывала к глазам платок в крупную клетку и говорила речи в духе: «Украдено все, что было разработано нашим Родом с момента основания, все документы по целительским методикам похищены, и я уповаю только на то, что их не уничтожили. В наших исследованиях, направленных на благо людей, нас отбросили на десятки, если не сотни лет. Я уверена, что наша доблестная полиция найдет того, кто совершил это варварство и он ответит по закону».
Поэтому репортажи были сочувствующие, а не злорадные. В них призывали найти и покарать. Был официальный ответ от полиции в духе: «Улики есть. Ищем преступника». Я невольно заволновался и уточнил у Песца:
«Какие улики я мог оставить?»
«Никакие. Ты же все за собой затирал, — напомнил он. — Я в таких вопросах не пускаю дела на самотек. Единственное, что они могли обнаружить: следы от мебели на земле. Но тут уж без вариантов: чтобы такое закрыть, нужно обладать куда более значительными умениями, чем сейчас есть у тебя. Но даже если они нашли эти вмятины, то это только намек на то, что мебель была вынесена из дома, о чем полиция уведомлена и так».
Лекция была неимоверно скучна, поэтому я механически записывал, а сам вспоминал ночной налет, пытаясь сообразить, мог ли я хоть где-то оставить след, приводящий ко мне. По всему выходило, что нет: я действовал аккуратно, следы за собой затирал тщательно, заклинания на себя все нужные нанес даже перед выходом из Прокола.
«Не нервничай ты, — покровительственно бросил Песец. — Это стандартная отмазка у полицейских, даже если ничего не нашли. Мол, улики есть, обрабатываем».
Был он сам в необычайно хорошем настроении, которое я поначалу относил на удавшийся налет, и только потом вспомнил, что сегодня важная песцовская дата: сбор урожая яблок.
Нет, так-то мы фрукты из сада потребляли. Особенно хорошо зашли вишни. Крупные, сладкие, прекрасно подходящие для всех видов десертов. Песец намекал на наливку, усиленно намекал, но вишен было слишком мало, на наливку не хватило. Как не хватило и слив, которых по уверению Песца, в следующем году будет куда больше, потому что заклинаниями создается нужный микроклимат над нашим участком, а значит, ничего не перемерзнет и все вызреет. Пару лет — и фруктов с нашего участка хватит на все.
Но вот с яблоками он мне не дал возможности расправиться так же: истерил, стоило мне использовать их не по назначению. Проще было купить на рынке, чем выдерживать его нытье. Впрочем, столовых сортов у нас все равно не было, только сидровые, так что я не очень и расстроился от такой несправедливости.
После лекции я уже привычно увернулся от повышенной приставучести Фурсовой и рванул домой, где застал дядю, сидящего в беседке и мечтательно глядящего вдаль.
— Как все прошло? — поинтересовался я. — В бар не забыли зайти?
— Ой, куда только мы не забыли зайти… — ответил дядя. — Слушай, как ты относишься к увеличению количества Песцовых?
Признаться, я знатно офигел.
— Ты так уверен, что вы его увеличили? Всего несколько часов прошло. Рановато об этом говорить.
Олег возмущенно фыркнул.
ebooksa