Пожалуй, стоило воспользоваться его методом и все сфотографировать, а изучать потом, в более спокойной обстановке. Хотя… у меня же телефон был выключен и с высокой вероятностью может разразиться звонком в самый неподходящий момент. Но отсюда в помещения, где работают служащие, звуки доносились плохо, так что я решил рискнуть. Был еще вариант выйти на улицу и сделать все там, но тогда может не получиться удачного возвращения…
Я стянул перчатки и рискнул включить телефон, который почти сразу попытался зазвонить. Вызов я скинул и быстро поставил беззвучный режим. И понял, что мне жизненно необходим следующий уровень ДРД: на нем есть нужное заклинание, блокирующее все звуки, которые исходят от меня.
Как я и надеялся, никто не заметил попытки моего телефона выдать хозяина. Я постоял минут пять, прислушиваясь к тому, что творится наверху, но там все было совершенно спокойно, поэтому я опять надел перчатки, вытащил нужную коробку, извлек из нее дело о смерти родителей и принялся фотографировать. Сфотографировал я все до самой последней бумажки и фотографии, которых набралось очень много. Я старался не всматриваться, чтобы не накрыло эмоциями: не хотелось видеть исковерканные тела близких мне людей.
Папка оказалась не слишком толстой, так что я закончил с ней быстро, а когда закрывал, заметил на обложке небольшой оттиск в виде герба Шелагиных. На других папках его не было, так что это, скорее всего, говорило либо о том, что дело на контроле князя, либо о том, что замешан кто-то из княжеской семьи.
Хорошо бы еще найти дело погибшей матери Александра Федорова — мне казалось, что и там должен стоять такой значок, потому что ее смерть и гибель моих близких были тесно связаны. Скорее всего, муж моей мамы (отцом почему-то его больше называть не хотелось, пусть родство с Шелагиным было не доказано) мог что-то сказать или передать своей любовнице. Что-то такое, что стоило ей жизни. И это были не вьюгинские секреты. Конечно, дядя Володя мог рассказать не все, но мне показалось, что он говорил правду: Вьюгины к смерти матери Александра отношения не имели. Разве что косвенное, как источник информации, смертельно опасной для носителя.
Папку я положил в коробку, а коробку поставил на место. Зачистил как мог следы своего пребывания, даже уничтожение следов ауры запустил. На папке и документах моих отпечатков не осталось, так что доказательств моего пребывания тут не найдется.
Возвращался я осторожно. Архив оказался местом весьма непопулярным. С одной стороны, это было хорошо — по коридорам мало кто ходил, с другой — не очень, потому что дверь оказалась прикрыта и мне возле нее пришлось простоять минут двадцать, пока наконец не появился тот, у кого возникло дело в архиве.
Я выскочил наружу, отбежал подальше и снял с себя невидимость. С плеч словно гора упала.
«Поздравляю, четвертый уровень ДРД можно брать, — радостно сообщил Песец. — Вот с Целительством хуже, практики не хватает. Я бы сказал даже, катастрофически не хватает».
«Защитные заклинания сейчас актуальней, — возразил я. — Потому что пытаться к нам пробраться будут и дальше, и перед кем-то Строительный Туман не устоит. И еще. Нужен комп для работы со всеми сомнительными данными. Комп без выхода в интернет, на который я смог бы сбросить фотографии, а у себя на телефоне стереть».
«Тогда лучше ноут поменьше или планшет. Их можно в контейнер убирать, тот же алхимический. Я правильно понимаю, что ты боишься, что кто-то к вам пролезет?»
«Правильно. Одно дело — странный дом, а другое — подборка сведений вполне определенного толка. И если первое, скорее всего, заинтересует, то второе может сподвигнуть наших врагов на наше устранение».
«Тогда и схему Олега нужно будет перенести на компьютер».
«Ее можно сворачивать и убирать в контейнер».
«Точно. Не подумал».
Фотографии на телефоне карман мне прилично жгли, поэтому я зашел в первый попавшийся магазин, торгующий компьютерами, и выбрал себе компактный ноут, помянув добрым словом любительницу экзотических курточек. Вообще, неожиданно полезное и прибыльное оказалось это занятие. Себе я пока куртку еще не сделал, хотя все нужное уже собрал, только кожу, разумеется, взял телячью, а не бархатницы. Но времени не хватало, даже чтобы все разложить и раскроить.
Дойдя до центра, я привычно прошелся по магазинчикам с вещами Древних, в которых меня уже запомнили, как странного чудака, собирающего всякую фигню. В этот раз подходящей фигни не было ни в одном, но и ассортимент у них с прошлого раза не поменялся. И во всех ждали новый завоз. Эх, мне бы завоз с военных баз…
Выйдя из последнего магазина с вещами Древних, я вызвал такси и поехал домой. Спокойно выдохнуть смог только после того, как скинул все фотографии на купленный ноут и стер их на телефоне. На ноуте их и начал рассматривать. Одной из первых лежало исследование крови мужа моей матери. И да, там было указано, что найдены следы наркотических веществ. И перечисление этих самых наркотических веществ присутствовало, что мне сразу показалось подозрительным: я не слишком разбираюсь в наркотиках, но вряд ли наркоман будет принимать сразу несколько сильнодействующих веществ. Но тут возможно два варианта: либо мужу моей матери их подлили, либо на того, кто делал исследование, надавили, и он специально написал ерунду, чтобы на этот факт обратили внимание. Не обратили, посчитали достаточным одно упоминание того, что запрещенные вещества были. И вывод сделали однозначный: мол, находясь под воздействием наркотиков, Вьюгин Евгений Петрович не справился с управлением транспортным средством и врезался в столб. Это устроило всех, и дальше никто не копал. Камеры тогда не были столь распространены, и записи катастрофы не было. По факту и расследования как такового не было. Не было даже экспертизы автомобиля, как будто опасались, что будет найдено что-то подозрительное. Вообще, следователь отработал на редкость халтурно, как будто сверху ему дали указание, чем должно завершиться расследование, он все к этому итогу подогнал и успокоился. Имя следователя в деле было, и я поискал его в сети, чтобы узнать, чем его вознаградили за столь точное выполнение задания. Вознаградили достойно: как только дело отправилось в архив, следователь погиб от сердечного приступа. Вот и думай теперь, был ли приступ естественным или это подсуетились Живетьевы. В том, что они излишней щепетильностью не страдают, я убедился давно.
Глава 16
На следующий день в академии только и речи было о взорвавшемся ночью складе алхимической продукции. Версии запускались самые разные: от небрежного хранения до сознательной диверсии. Род, чей склад взлетел на воздух, был из мелких и находился на грани выживаемости, так что вариант, что собирались скупить их производство за бесценок, исключать было нельзя, потому что само предприятие опечатали, чтобы проверить, что такого там производят, что способно не только взорваться, но и нанести значительный урон.
ebooksa