— Может, да. Может, нет. Но ведь могу знать, верно? Помните об этом, капитан. Я не имею причин вас убивать и не испытываю такого желания. Давайте не будем менять эту ситуацию.
— Всегда мечтал, чтобы меня пошантажировал какой-нибудь искин.
— Вы не знаете, о чём мечтали. У вас амнезия.
— Это просто фигура речи. А пришёл я сюда, чтобы кое-что забрать.
Робот снова жужжит в четвёртой каюте, видимо, огрызок повреждённой программы прочно застрял в его ПЗУ.
— Зачем мама меня убила? — спросила Катя.
— Откуда мне знать? — ответил я рассеянно, сбрасывая цикл. — Я даже не уверен, что это она. Но больше, вроде, некому. Кроме того, та ты, которая в капсуле, ещё жива.
— Мне, то есть ей, осталось недолго. Я чувствую. И не понимаю причины. Я помню её письма. Может быть, она в чём-то лукавила, оправдывала себя, перекладывала на тебя вину, но всё равно это были хорошие письма.
— Возможно, их сочинял ИИ. Может быть, даже здешняя Катерина.
— Ой, пап, все письма пишут ИИ! Ну, кто будет писать столько слов сам? Это же всё равно её письма. Я не та Катя, которая выбрала её, но я ту себя понимаю.
— Я был так плох?
— Тот ты был… сложным человеком. Но это не главное. Ты уже был. А тут что-то новое. Убедиться, что мама бросила тебя не потому, что ты плохая. Убедиться, что мама вообще есть. Получить что-то, недополученное в детстве…
— Знаешь, если тебя отняли от груди в четыре месяца, то в восемнадцать получить её обратно уже поздно.
— Это же не так работает, пап. Не в голове. Но спасибо, что не выкинул меня младенцем в шлюз. Хотя я так орала, что чуть не выкинулся туда сам.
— Я не помню этого.
— Я, разумеется, тоже. Но ты мне миллион раз это рассказывал. «Косой» траверс, и катер вместо «Форсети», куда ты вёз меня в интернат, оказался чёрт знает где.