– Так, наверно, и есть, – сказал Богданов. – Так что будет вам работа, Иван Кириллович, когда мы разберемся со всеми вашими делами! Александр, ты хотел еще что-то сказать?
– Да, – сказал Дубко. – Итак, эти четверо возникли в доме Луцика. И не просто так, а с заранее обдуманным планом. И каким-то образом уговорили Луцика помочь им этот план осуществить. Уж каким способом они его уговорили, того я, конечно, не знаю. Могу только догадываться. Может, запугали, может, посулили что-то… Подкупили, иначе говоря. Думаю, что подкупили. Надежнее подкупить, чем запугать. Запуганный помощник – ненадежный помощник. Он или сбежит, или предаст… А вот если он польстился на деньги – ну, тогда совсем другое дело. Тогда он твой с руками, ногами и со всей его душой.
Дубко умолк, видимо, обдумывая, как могли развиваться события в доме Луцика дальше. Пока он раздумывал, в разговор вступил Федор Соловей.
– А дальше, я предполагаю, началось осуществление заранее задуманного плана, – сказал он. – Делегация в горком партии, петиция с требованиями, которые, конечно же, никоим образом не могли быть выполнены. На то, похоже, и был расчет… Далее – волнения и митинги, устроенные бывшими бандеровцами на тему о том, что вот, мол, смотрите, как несправедливо с нами обходится советская власть. Информационное сопровождение этих криков западными голосами – это, я думаю, тоже часть плана. Потому что без голосов – какой во всем этом смысл? Кто услышит крики сорока или пятидесяти человек в каком-то медвежьем углу?
– Вряд ли те, кто задумывал такой план, рассчитывал и только на митинги и больше ни на что, – возразил Богданов. – Потому что откуда взялись таинственные личности на заимке? Зачем они там? Думаю, затем, что они дополнение к плану. Террористы.
– Если террористы, значит, собираются что-нибудь взорвать или поджечь? – с тревогой произнес Голубев.
– Именно так, – кивнул Богданов. – Взорвать или поджечь. Или кого-то убить. Скажем, первого секретаря горкома, отказавшего ходокам в выполнении их требований, изложенных в петиции. Ну а что? По-своему это логично. Возмущенный народ в ответ на отказ воспылал праведным гневом… ну и так далее. А может, они намереваются и взорвать, и поджечь, и убить, и еще что-нибудь этакое. Кто их знает? Представляете, какой это будет информационный повод для заморских крикунов? В Советском Союзе начались массовые протесты с поджогами и убийствами! Гражданская война!
– Этого нам еще не хватало! – угрюмо произнес Голубев.
– Вот для того, думаю, эти красавцы в камуфляже и с иностранным оружием и обосновались на заимке, – не обращая внимания на стенания Голубева, продолжил Богданов. – Как они туда попали – это, конечно, интересный вопрос. Но сейчас нам не до подробностей. Сейчас у нас другие задачи…
– А как же те люди, которые ночью ушли на заимку? – спросил Рябов. – Их уход тоже часть плана?
– Это вряд ли, – ответил Голубев. Усилием воли он уже прогнал от себя мрачное отчаяние и потому мог рассуждать логично и трезво. – Думаю, здесь все произошло случайно. Стихийно. Просто изменились обстоятельства. Никто ведь не ожидал, что наши славные ветераны поднимут бучу и пойдут в Бандеровский поселок, чтобы навести там порядок. Порядок по их разумению… А они пошли, да еще и с оружием. А вдогонку им – и милиция. Какие уж тут митинги в Бандеровском поселке? Вот они и решили поменять свои планы. Так сказать, на ходу… То есть организовать свой собственный отряд и уйти в тайгу. Организовать народную партизанщину. Или, иначе говоря, бандеровщину. И организовали. Подбили на это глупое дело народ и ушли в тайгу. Толку, конечно, от тех партизан никакого, но зато сколько будет разговоров!
– Да, наверно, так оно и есть, – согласился Богданов. – Те, которые в камуфляже и с автоматами, – они для дела, а партизаны – для пропаганды. А еще там четверо заложников. Такая вот получается картина. И только одно непонятно: что же будет дальше? Долго ли будут одураченные люди сидеть на этой заимке? И что намерены делать люди в камуфляже? Какую пакость они собираются учинить в городе? А ведь собираются – иначе не было бы их на той заимке…
– Скажите, – спросил Соловей у Голубева, – а могут ли все эти сидельцы разбрестись по тайге? Уйти, скажем, вглубь тайги, захватить какую-нибудь глухую таежную деревню…
– Ни под каким видом! – ответил Голубев. – Даже если бы они того и хотели. Сейчас в тайге весна. Снег еще толком и не начинал таять. Притом снегу этой зимой выпало выше моей макушки, а я, как видите, совсем даже не лилипут. И вот. Снег сейчас влажный, тяжелый, с промоинами, по такому снегу далеко не уйдешь. Ни на лыжах, ни тем более своим ходом. Пропадешь… Нужно ждать, пока снег растает. Оттого эти людишки и будут сидеть на заимке. Деваться им оттуда некуда – разве только вернуться обратно в город. Так ведь, думаю, не вернутся…
– А как же тогда они добрались до заимки, когда в тайге такое бездорожье? – не понял Соловей.
– Ну, заимка в Кедровом логе совсем другое дело, – сказал Голубев. – Туда-то добраться можно. К ней ведет дорога из города. Она хоть и раскисшая от мокрых снегов, но все равно это дорога. Умеючи можно добраться. А вот дальше, вглубь тайги – это ни-ни. До тех пор, пока не сойдут снега.
– И то уже хорошо, что нам не придется гоняться за всеми этими мстителями и разными прочими сомнительными личностями по всей тайге! – проворчал Степан Терко. – Потому что этак и ноги недолго промочить! И вот как воевать с промоченными ногами? Страх как не люблю!
Все невольно рассмеялись от этой бесхитростной шутки. И как будто солнечный луч проник сквозь беспросветную хмарь. Всем тотчас же показалось, что не так уж сложно – и выковырять с заимки обосновавшихся там людей, кем бы они ни были, и спасти заложников.
– Что ж, – подвел итог Богданов. – Картина битвы ясна. А теперь будем думать, как нам эту битву выиграть. Притом без потерь с нашей стороны. Время уже перевалило за полдень, а потому надо поторопиться. И вот что я думаю… Сейчас я изложу вам тезисы плана, а вы слушайте и вносите поправки, если таковые будут. И спрашивайте, если что-то будет непонятно. Иван Кириллович, вы временно включаетесь в нашу команду на равных правах и основаниях.
Глава 12