Алексей схватил немца сзади сгибом локтя за горло и, поставив колено под поясницу, рывком бросил противника на землю. Падение несколько оглушило немца, и Алексей резко нанес ему удар кистью руки по горлу. Тот захлебнулся криком от боли, но автомат, ремень мешали солдату, а у Зыкова была полная свобода действия. Прижав руку немца, он выдернул из ножен штык и всадил его противнику в сердце. Долго, слишком долго продолжалась схватка. Буквально спиной лейтенант чувствовал, что другие враги близко, может быть, сейчас кто-то целится в него, вот-вот нажмет на спусковой крючок, и спину прошьет горячий свинец. Или холодный клинок со скрипом войдет в тело.
Падая на тело убитого, Зыков повернул автомат, ремень которого все еще был накинут на шею немца, и дал длинную очередь вправо. Сделал он это вовремя. Всего в пяти метрах от него виднелась фигура еще одного врага, и тот, попав под автоматную очередь, повалился на землю, как мешок. Кто-то выстрелил из пистолета, и пуля едва не задела щеку Алексея. Он снова дал очередь в темноту, туда, где только что возникла вспышка пистолетного выстрела. И снова вскрик, снова падение тела.
И снова чья-то фигура в темноте мелькнула совсем рядом. Понимая, что автомат ему не поднять так быстро, Зыков выдернул из тела убитого штык и отпрянул, падая на спину. Немец с ножом упал на Алексея, но тот успел перехватить за кисть вооруженную руку врага, удержал ее из последних сил, но свое оружие он во время падения успел направить в нужном направлении. Немец вскрикнул, Зыков почувствовал, как клинок вошел солдату в живот, прорвав обмундирование. Он выдернул штык и ударил немца в живот еще раз. Тот скорчился, и тогда Зыков, перевернув немца на спину, добил его ударом штыка в горло.
Теперь он сорвал со второго убитого его автомат и откатился в сторону. Странно, но стрельба, как оказалось, стихла. Где-то кричали люди, раздавались команды. Прислушавшись, Алексей с удовлетворением осознал, что кричали и командовали по-русски. Потом он услышал голос Жукова:
— Давай сюда, к машине! Здесь еще трупы. Ближе неси, я фары включу!
Облегченно выдохнув, Зыков поднялся и огляделся. Водитель лежал на спине, держа в руке автомат. Вторая рука откинута в сторону, взгляд мертвых глаз уставился в небо. Эх, морячок! Алексей присел, приложил руку к горлу. Какое там. Пуля угодила моряку точно в лоб, и еще две — в грудь. Вон сколько крови.
— Живой, стажер? — крикнул Жуков, подходя к лейтенанту.
Он сразу посмотрел на немецкий автомат в руке Зыкова, на три трупа и мертвого водителя. Вытерев пот со лба рукавом гимнастерки, кивнул, а потом приказал:
— Заведи мотор, включи фары. Сейчас начнем трупы окруженцев стаскивать сюда для осмотра. Ты потом этих троих положи перед машиной, чтобы рассмотреть. Офицера прикончил, я смотрю. А вот это зря, братишка! Такие личности надлежит брать живьем и желательно целыми.
Замечание было правильное, это Алексей понимал. Но вот осуществить то, о чем говорил Жуков, в той ситуации, в которой он оказался, да еще без оружия, было практически невозможно. Он понимал это, но все равно из-за полученного замечания ему было стыдно. Но это ощущение отошло на второй план, когда Алексей осознал, что он чудом остался жив.
Глава 2
Майор Брагин оказался высоким человеком со шрамом во всю щеку, отчего уголок губ у него был приподнят. И на лице появлялась иллюзия злой, какой-то пиратской усмешки. Алексей подумал, что бойцы и командиры из-за этого шрама недолюбливали контрразведчика. А может, и побаивались. Но майор оказался человеком веселым и далеко не злобным. Стоило ему улыбнуться, и образ пирата мгновенно пропадал.
— Говоришь, хорошо себя проявил во время боестолкновения? — постукивая сложенным листом предписания по столу, спросил майор Жукова.
— Молодой, еще геройствует, — пожал плечами капитан-лейтенант, — но в целом сориентировался парень хорошо. Водителя, правда, убили. Но шансов выжить там у нас у всех троих было мало.
— Ну да. И орден за командование полком, — улыбнулся майор. — Ну, значит, так, Алексей, ввожу тебя в курс дела. Мы втроем, теперь вот и с тобой в том числе, — отдел контрразведки 255-й морской стрелковой бригады. Звания у нас обычные армейские, несмотря на то что форма морская. Но на форму ты особенно не обращай внимания, это в штабе ходят морские офицеры, а в подразделениях от морской формы у бойцов только тельники да черные погоны. Ты тоже получишь морскую форму. Иногда приходится и ее надевать, поскольку бригада формально подчиняется флоту.
— Извините, товарищ майор, — нахмурился Зыков, — а почему меня к вам прислали? Я с флотом никогда дел не имел, не служил даже близко к морю.
Брагин посмотрел на молодого оперативника строго и сразу стал снова похож на кровожадного пирата. Алексей смутился, но постарался не подать вида. Ему все же хотелось понять, зачем его сюда прислали. Он с самого начала войны воевал в пехоте, и когда его после ранения взяли в особый отдел, то снова он служил в пехотных частях. Чему так удивился Брагин, он не понимал и ждал объяснений.
И именно сейчас Алексей вдруг осознал, понял, какие в нем произошли изменения с начала войны. Кем он был? Рядовым пехотинцем, вчерашним школьником. Потом офицерские курсы и снова фронт, но уже в качестве взводного. Ранение, перевод в особый отдел. Ведь что было раньше? Просто понимание задачи взвода, повышение боевой готовности, выполнение приказов. Оборона, наступление, взять опорный пункт, совершить марш-бросок и закрепиться на новом участке. Все просто.
А теперь он почему-то пытается докопаться до истины, он даже задает вопросы, неуместные в его прошлой пехотной жизни. Ему нужно понять, а не просто выполнить приказ. Ну да, тогда, в далеком 41-м, он вопросов не задавал. Он долбил малой пехотной лопаткой землю, зарываясь в нее и зная, что не зароешься — не выживешь. Стрелял и знал, что если не попадешь первым во врага, то враг попадет в тебя. Более того, старшие товарищи, командиры ждали от него вопросов, удивлялись, когда он вопросов не задавал. Такая у него уже второй год специфика службы.
— А в чем разница, Алексей? — серьезно спросил Брагин. Спросил с терпеливыми интонациями, за что Зыков был ему очень благодарен. — Флот, авиация, железнодорожные подразделения. Ведь дело не в роде войск, а в людях. Нам не тактику со стратегией знать надо, нам людей нужно видеть, знать, понимать. Нам врага за руку вовремя надо хватать! А где, большого значения не имеет. Тем более что морская пехота — это все же пехота прежде всего, и только во вторую очередь она морская.