Агата поднималась по лестнице убежища, размышляя о том, как она сейчасрасскажет о результатах своего патруля Дэну, как тот обрадуется её словам, а там...
Там, глядишь, и до любовного соития недалеко! А что тут такого-то? Они ведь и так уже трахались в те моменты, когда их во всю разыскивали люди «Майтвилла», и ничего, всё обошлось. Обойдётся и в этот раз. Тем более, что у них есть такой повод для радости...
Шпац распахнула двери, за которыми укрывался её любовник, готовая уже во весь голос сообщить ему благую весть, когда увидела...
Когда увидела, что Дэн крепко спит под своим пледом. Глаза его были закрыты, рука непроизвольно прижата к больной ноге (человек всегда неосознанно прижимает руку к больному органу). Агата лишь вздохнула. Да, её парня было легко понять. После того, что он пережил в ближайшие дни, когда его уже поймали люди «Майтвилла», и когда в минуту полного отчаянья они с Брэдом всё-таки вытащили его — нет ничего удивительного, что Дэна сморил тяжёлый сон прямо посреди дня!
Конечно же, Агата не стала будить своего любовника. Пусть поспит после всего того, что пережил. А о том, что «Майтвилл» сбросил обороты по их поискам, она ему и позже может рассказать. Не сейчас. А сейчас будет лучше всего, если...
Девушка тихонько, на цыпочках подошла к своему спящему парню и легла рядом с ним.
Сейчас будет лучше всего, если она поспит с ним рядом.
Шпац нежно обняла рукой Дэна и мгновенно забылась глубоким сном без сновидений...
Коул сидел в своей съёмной квартире, куря сигарету за сигаретой. Он был полностью подавлен.
Адольф мёртв, и информация эта, в отличие от слухов о смерти Француза, правдива и официально подтверждена средствами массовой информации. Толстяк же наоборот, вопреки всем сплетням (которые он сам же, похоже, и пустил), жив, здоров, невредим, да ещё и жрёт, как боров. И такая ситуация ой, как не устраивала наёмного убийцу в чёрной водолазке...
Фюрер был не просто его нанимателем. Адольф, этот мастодонт Хротцбера и всей его области, был своего рода гарантом безопасности Коула, защищавшим его от полиции, Француза с его роботами и, чего уж там, даже от отморозков-Хейтеров! Адольф прекрасно помнил, с какой готовностью Коул отправился убивать Француза по его первому приказу; фюрер бы никогда не допустил, чтобы такому ценному кадру, как он, от кого-то досталось. Да, у Коула не получилось убить Француза, но разве кто-то застрахован от ошибки? В конце концов, если бы жирдяй не забыл свой телефон, он был бы уже мёртв, ни как иначе.
Но что мы видим теперь? Теперь фюрер отправился на тот свет, и вся защита, которую он гарантировал Коулу, отправилась туда вместе с ним. Больше никто не вступится за одного бедного маленького в таком большом городе наёмника. Француз никогда ему не простит то, что он пытался его убить. Да, конечно, на место Адольфа скоро придёт новый представитель «Скинни», новый фюрер; только вот сколько надежд вообще можно возлагать на то, что он не плюнет на какого-то там задрипанного киллера, который даже свою основную работу, убийство Француза, выполнить не смог? Скорее всего, от него просто отмахнуться, словно от ненужной больше игрушки, и просто выкинут на помойку.
Ещё была мысль, что Француз, полиция и Хейтеры его, Коула, не смогут найти, не поймают, не вычислят, но этот слабый лучик надежды Коул уже успел затушить в своей душе. Его ведь сумел вычислить Алистер, простой хакер местного пошиба, которого крутым взломщиком и назвать-то нельзя — так, обычный середнячок! И если уж даже он сумел вычислить его, Коула, местонахождение, то что помешает это сделать людям Француза? У жирдяя ведь в подчинении не только эти железные роботы-балбесы; есть ведь и люди, которые ради его денег готовы на всё (а платит Француз, заметим, немало!). Среди них найдутся и хакеры, которые не искали Коула раньше лишь по той причине, что не хотели наживать себе лишних проблем с Адольфом; теперь же, когда фюрера нет в живых, едва ли их сдержит хоть что-нибудь от поиска Коула...
Наёмник бросил беглый взгляд за окно. Дождь, бездумно стучавший до этого по его подоконнику, похоже, наконец, заканчивался.
«Всё меняется! — подумал наёмник. — Даже погода резко изменилась! Только вот если погода изменилась к лучшему, то всё остальное...
Едва ли!»
Коул поднялся со своего стула и направился к своему шкафу.
Время пришло!