Гном: Детство

22
18
20
22
24
26
28
30

— Чего хрюкаешь? Давно на лопатках на лежал? Ну держись! — Сказал Тахон и прыгнул на взрослого хряка, который весит не меньше трехсот булыжников. — говори как тебя зовут! Живо! Я все равно узнаю.

Глава 4 Рунная магия

Хорошо посидеть на пруду с удочкой. Даже если не клюет все равно хорошо. Вечер. Вода теплая как парное молоко и видно как от нее идет пар. Тишина и покой... душу успокаивает. Только на другом конце пруда надоедливо квакает лягушка.

— Эх, жаль рогатку с собой не взял — подумал Тахон, — ну, квакай, квакай.

А лучше, чем посидеть на пруду с удочкой может быть только одно — это посидеть там с дедушкой. Вот и в этот раз они сидели вдвоем и ловили рыбу. С самого утра молодой гном накопал червячков. Вообще он любил копать землю, правда по началу сломал несколько лопат, никак не мог научится контролировать свою силу. Ему казалось он берет ее нежно, совсем легко, а она хрясь и черенок надвое.

Пришли мальчишки с соседней деревни, тоже рыбачить. Сели напротив на другом берегу пруда, закинули удочки.

— Сидим... — прошептал дедушка.

— Сидим... — сказал Тахон чуть слышно.

— Клюет? — спросил дедушка.

— Не клюет — ответил Тахон.

Время пролетело не заметно, прошел час, другой. Как вдруг у деда стало клевать. Да так что не успевал вытаскивать. Одна за одной.

— Ого дедушка, — удивился Тахон, — не может быть, а почему у меня не клюет?

— Бывает, — улыбнулся дед.

И тут молодой гном увидел как дед перехватил удилище другой рукой и на нем блеснул ярко-синим светом какой-то знак в виде ромба со странной причудливой завитушкой. Помигал - помигал и потух. Странно все это. Тахон никогда такого не видел раньше, и даже немного присел от неожиданности.

Наконец он решил спросить:

— Деда.

— А? Чего расселся? Беги за вторым ведром скорей — перебил его дед.

— Деда, а что за знак светится у тебя на удочке, а? Расскажи, деда — спросил юный гном.

— Да тихо ты — прошептал Старый гном, — Чего орешь как поросенок, мы тут не одни, потом расскажу.

— Ну деда, расскажи, шепотом, — прошептал Тахон, — никто не услышит ведь.