Охотник за моим сердцем

22
18
20
22
24
26
28
30

— Конечно, ведь завтра ты не сможешь встать. У тебя просто не будет сил.

По спине пробежали мурашки, которые щекоткой разбежались по всему телу. Кровь шумела в ушах, а сердце грохотало от волнения.

Демид ощущал мою реакцию, и его лицо подергивалось от наслаждения.

Вампир вдруг подхватил меня за талию и приподнял выше, а сам коленом раздвинул мои ноги, устраиваясь между ними.

Я оказалась зажата между крепким телом Демида и каменной стеной. Взгляд вампира совсем утратил разумность, а его дыхание с шумом вырывалось из груди.

Бедром почувствовала, что Демид очень даже готов взять меня прямо сейчас.

— Здесь? — несколько растерялась я.

Демид развратно улыбнулся, демонстрируя острые зубы.

— Мне не хватит терпения дойти до спальни.

— А если кто-то увидит?

— Пусть смотрит и завидует.

Вампир чуть прикусил мой подбородок, заставив рвано охнуть. Он опустился ниже и принялся покрывать поцелуями и легкими укусами шею, особенно то место, где остались следы от метки.

Находясь в дурмане наслаждения, я чувствовала каждое его прикосновение. Поцелуи обжигали кожу, заставляли меня хватать ртом воздух и облизывать пересохшие губы.

Я и сама покрывала его поцелуями и чувствовала все новую и новую волну мурашек, видя, как ему это нравится.

Когда он вошел в меня, я почувствовала, как все тело задрожало от напряжения и удовольствия. Казалось, каждая клеточка тела наполнилась восторгом от нашего единения.

Демид пусть и хотел скорее насладиться мной, но не спешил, позволяя нам двоим сполна насладиться этим моментом.

Его грубые поцелуи и несильные укусы резко отличались от нежных плавных движений бедер.

Я хваталась руками за его накачанные плечи, чувствуя возбуждение от мысли, что нахожусь в его власти.

В пустом зале под стеклянной крышей звучал лишь тихий вой ветра, плеск воды и наше напряженное дыхание. Иногда тишину разрывали мои томные вскрики и его рык удовольствия.

Лицо Демида искажала гримаса наслаждения. Пару раз он ощутимо укусил меня, но без боли. Настолько сложно ему было сдержаться.