И сделала вид, что замахивается. Но занесенная в шутку рука так и осталась в воздухе, а глаза Тересы, в которых появилось новое выражение, смотрели нахально, весело, с вызовом. Ягуар перехватил ее руку. Тереса приникла к нему, прижалась лицом к груди и другой рукой обняла его.
– Тогда-то мы в первый раз и поцеловались, – сказал Ягуар. – Я ее несколько раз поцеловал – в смысле, в губы. И она мне отвечала.
– Само собой, дружище, – сказал Тощий, – уж надо думать. А через сколько вы поженились?
– Быстро, – сказал Ягуар, – через две недели.
– Не терпелось вам! – сказал Тощий. Он сидел с полной рюмкой и аккуратно ее встряхивал: прозрачная жидкость поднималась до самых краев и снова уходила вниз.
– На следующий день она зашла за мной в агентство. Мы прогулялись, сходили в кино. А вечером она рассказала про меня тетке, и та взбесилась. Не хотела, чтобы мы встречались.
– Смело! – сказал Тощий Игерас. Он выдавил в рот половинку лимона, поднес рюмку к губам и жадно, лихорадочно уставился на нее, – И что ты дальше сделал?
– Попросил аванс в банке. Начальник у меня хороший мужик. Дал мне неделю отпуска. Сказал: «Люблю смотреть, как люди себе веревку на шее затягивают. Валяйте женитесь, а в следующий понедельник жду ровно в восемь».
– Расскажи-ка лучше про эту знаменитую тетушку, – сказал Тощий Игерас. – Ты к ней ходил?
– Ходил, потом, – сказал Ягуар. – В тот самый вечер, когда Тереса рассказала про тетку, я спросил, не согласится ли она за меня выйти.
– Да, – сказала Тереса, – я-то с удовольствием. А как же тетя?
– Да пошла она в жопу, – сказал Ягуар.
– Что, прямо так и сказал – в жопу? Не верю, – сказал Тощий Игерас.
– Да, – сказал Ягуар.
– Не ругайся при мне, – сказала Тереса.
– Хорошая девушка, – сказал Тощий Игерас. – Судя по твоему рассказу, очень хорошая. Не надо было тебе так про ее тетю.
– Сейчас-то мы с ней ладим, – сказал Ягуар, – но когда мы только поженились и пришли к ней, она мне по морде съездила.
– С характером, надо думать, женщина, – сказал Тощий Игерас. – А где ты женился?
– В Уачо. Священник не хотел нас женить, потому что мы, мол, не объявляли в церкви о помолвке и еще из-за какой-то там белиберды. Пришлось понервничать.
– Представляю себе, – сказал Тощий Игерас.