На этот раз, с опаской оглядев стены, словно они могли быть нашпигованы «жучками», он сообщил:
— Вытащить парня из тюрьмы стоило Пэджитам ста тысяч кусков.
Ни сумма, ни сам факт подкупа меня не потрясли, удивило то, что Бэгги сумел раскопать эту информацию.
— Не может быть, — сказал я исключительно для того, чтобы раззадорить его.
— Это я тебе говорю! — ответил он, как отвечал всегда, когда раздобывал сенсационную новость.
— И кому достались деньги?
— Это самое интересное. Ты не поверишь.
— Так кому же?
— Упадешь.
— Да кому же, говори!
Даже медленнее, чем обычно, он выполнил ритуал прикуривания сигареты. В первые годы я чуть ли не кидался на стену, когда Бэгги вот так затягивал паузу, чтобы произвести больший эффект своей драматической новостью, но со временем научился ждать спокойно. Вот и теперь я просто продолжил писать то, что начал до его прихода.
— Вообще-то это не должно ни для кого быть сюрпризом, — нелогично продолжил он, попыхивая сигаретой. — Я-то нисколько не удивился.
— Ты скажешь наконец или нет?
— Тео.
— Сенатору Мортону?
— Именно так.
Признаться, я таки удивился, и немало. И не стал этого скрывать, иначе Бэгги утратил бы интерес к продолжению рассказа.
— Тео?! — воскликнул я.
— Он вице-председатель сенатского комитета по исправительным учреждениям. Сто лет заседает в нем и отлично знает, за какие ниточки надо дергать. Ему нужны были сто тысяч, Пэджиты были готовы их заплатить, они договорились, и парень вышел. Все просто.
— Я думал, Тео не берет взяток, — сказал я на сей раз искренне.