— Ну, они это так называют.
— А кто они, эти ребята?
— Надеюсь, что мы так никогда и не узнаем. — Он стоял чуть впереди нее, по-прежнему всматриваясь в даль. Затем его левая рука сдвинулась на дюйм или два, инстинктивно потянулась к ружью с оптическим прицелом. Движение еле заметное, но Саманта его уловила.
Они ушли с поляны и вновь начали подниматься в гору. Тропинка стала еле различима, и Донован, похоже, вовсе ее не замечал. Он передвигался от дерева к дереву, всматривался вперед в поисках известного только ему ориентира, поглядывал вниз, словно пытаясь измерить пройденное расстояние. Подъем становился все круче, у Саманты ныли бедра и икры. Дешевые жесткие ботинки жали уже совсем немилосердно. Она запыхалась и минут через пятнадцать спросила:
— А вы воды с собой не захватили?
Подгнивший ствол поваленного дерева — самая подходящая вещь, чтоб хоть немного передохнуть. Они по очереди глотали воду из бутылки. Он не спрашивал, как она себя чувствует, она не спрашивала, как долго еще им придется лезть в эту гору. И вот, когда они немного отдышались, Донован заметил:
— Мы находимся на горе Дублин, на высоте примерно трех тысяч футов. А по соседству гора Энид, увидите ее через несколько минут. Если верить заявленным планам, через шесть месяцев компания «Стрейхорн коул» пригонит сюда бульдозеры, оскальпирует эту гору, уничтожит все эти прекрасные леса, разгонит всех животных и начнет взрывные работы. Они подали заявку на разработки, и она будет одобрена в самом скором времени. Мы боролись с ними два года. Но победителями вышли они. — Он махнул рукой в сторону деревьев и добавил: — И глазом моргнуть не успеете, как все это исчезнет.
— Но почему бы им хотя бы не вывезти выкорчеванные деревья?
— Да потому, что они злодеи, преступники. Стоит угольной компании получить зеленый свет, и она точно с цепи срывается. Им нужен уголь, только уголь, черт бы их всех побрал, а на остальное они плевать хотели. Разрушают и уничтожают все на своем пути — леса, поляны, диких животных. Переедут и раздавят любого, кто встанет у них на пути, — землевладельцев, местных жителей, людей из надзорных органов, политиков и в особенности активистов и борцов за сохранение окружающей среды. Это война, и компромиссов в ней не бывает.
Саманта посмотрела на густой лес и удрученно покачала головой.
— Но это незаконно. Быть того не может.
— Законно, потому что не незаконно. Законность открытых разработок в горах оспаривалась в судах на протяжении многих лет, до сих пор ряд исков ждут рассмотрения. Но их ничем не остановишь.
— А кому принадлежит эта земля?
— Теперь компании «Стрейхорн», и мы вторглись в их владения. И поверьте, они будут просто счастливы схватить меня здесь за три дня до начала заседаний. Нет, не беспокойтесь, мы в безопасности. На протяжении ста с лишним лет этими землями владела семья Герман. Года два назад они продали землю, построили особняк где-то на побережье. — Он указал вправо и заметил: — Вон там, за холмом, примерно на полмили вниз, к долине, находится их старый дом. Семья прожила там несколько десятилетий. Теперь дом заброшен и пуст. Бульдозеристам понадобится часа два, чтоб сровнять его и хозяйственные постройки с землей. А под старым дубом, неподалеку от дома, находится маленькое семейное кладбище, вокруг каждой могилы низенькая, покрашенная белой краской ограда. Очень трогательное и старомодное. И все будет разбросано по долине — надгробные плиты, гробы, кости, все. Компании плевать, а Германы, видно, достаточно богаты, чтоб забыть, где их корни.
Саманта отпила еще глоток воды, попробовала пошевелить пальцами в жестких ботинках. Донован полез в рюкзак, достал два батончика с орехами, злаками и медом, протянул ей один.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— А Мэтти знает, что вы здесь? — спросил он.
— У меня сложилось впечатление, что Мэтти, Аннет, Барб и даже Клодель знают о каждом моем шаге и вздохе. Ну, как вы обычно говорите, «городок у нас маленький».
— Ничего такого я не говорил.
— Сегодня пятница, и дел в конторе немного. Я сказала Мэтти, что вы пригласили меня на экскурсию — полюбоваться здешними красотами. Вот и все.