— Значит, сумма снизится до двенадцати миллионов. Все равно это огромные деньги — больше, чем мы с тобой, вместе взятые, когда-либо увидим. Так вот, Джейк, идея моя заключается в следующем. Почему бы нам не попробовать заключить досудебную сделку? Основных игроков трое: Гершел, Рамона и Летти. Не сомневаюсь, мы сумеем разрезать пирог так, что все останутся довольны.
Идея не блистала оригинальностью. Джейк с Люсьеном обкатывали ее уже несколько раз и были уверены, что адвокаты противной стороны делали то же самое. Каждая заинтересованная сторона отщипывает немножко — или много, — экономит на гонорарах адвокатам и прочих судебных издержках, избегает газетной шумихи и нервотрепки в ожидании исхода, и при этом всем гарантирован увесистый кусок пирога. Это казалось весьма разумным. Судебные адвокаты всегда, в любом процессе, держат в уме возможность заключения сделки.
— Твой клиент склоняется именно к этому? — спросил Джейк.
— Не знаю. Мы это еще не обсуждали. Но если мы с тобой договоримся, я берусь убедить Гершела.
— Ну, хорошо. А как ты собираешься делить пирог, о котором говоришь?
Стиллмен не торопясь отпил несколько глотков из своей кружки, вытер губы тыльной стороной ладони.
— Будем честны, Джейк, Летти Лэнг причитается очень немного. В общей схеме и при нормальном распределении активов и недвижимости она просто не в счет. Она — не родственница, а независимо от того, насколько непривлекательно выглядит семья, деньги почти всегда переходят к следующему поколению. Тебе это хорошо известно. Девяносто процентов всех денег, передаваемых по наследству, достается членам семьи. В Миссисипи это действует так же, как в Нью-Йорке или Калифорнии, где наследства бывают обычно куда крупнее. Вспомни закон: если человек умирает, не оставив завещания, все его деньги и имущество переходят к кровным родственникам и ни к кому более. Закон предпочитает оставлять деньги в семье.
— Допустим. Но мы не сможем добиться соглашения, если Летти будет сказано, что она не получит ничего.
— Конечно нет, Джейк. Дадим ей пару миллионов. Ты представляешь? Летти Лэнг, профессиональная домработница, не имеющая сейчас службы вообще, вдруг огребает два миллиона долларов, и это после вычета налогов. Джейк, у меня и в мыслях нет клеветать на эту женщину, черт, она мне даже начала нравиться в ходе предварительных слушаний. Она милый, занятный, явно хороший человек. Я ее не критикую, но скажи, знаешь ли ты, сколько чернокожих в штате Миссисипи сто́ят суммы, выражаемой семизначным числом?
— Просвети меня.
— По переписи тысяча девятьсот восьмидесятого года только семь чернокожих в этом штате заявили, что имеют больше миллиона долларов. Все они — мужчины, большинство причастны к строительному бизнесу или торговле недвижимостью. Летти будет самой богатой чернокожей женщиной в штате.
— А твой клиент и его сестра поделят остальные десять миллионов поровну? — спросил Джейк.
— Вроде того. Сделай приличное приношение церкви, положи кое-что на доверительный счет для Энсила, а мы разделим остальное.
— Это будет очень выгодно для вас, ребята, — вздохнул Джейк. — Вы огребете треть от почти пяти миллионов. Неплохой куш.
— Я не говорил, что мы получим треть, Джейк.
— Но процент будет немалым.
— Не могу открыть тебе этого, но, безусловно, гонорар будет приличным.
«Однако не у всех, — подумал Джейк. — Если уладить дело сейчас, мой гонорар сократится катастрофически».
— Ты уже обсуждал свою идею с Уэйдом Ланье?
При упоминании этого имени лицо Стиллмена исказила гримаса.