Судья Этли даже написал книгу о «сглаживании шероховатостей» в судебных делах. Он ненавидел попусту тратить время, как терпеть не мог многоречивых адвокатов-пустозвонов. Давно, сразу по окончании юрфака, Джейк стал свидетелем, как судья Этли поставил на место плохо подготовившегося адвоката, который пытался наводить тень на плетень с помощью неубедительных доводов. Когда тот в третий раз повторил одно и то же, судья холодно перебил его вопросом: «Вы принимаете меня за слабоумного или за глухого?» Потрясенный и благоразумно воздержавшийся от ответа адвокат лишь посмотрел на него, не веря своим ушам. «Мой слуховой аппарат прекрасно работает, и я не идиот, — продолжил судья. — Если вы повторитесь еще раз, я вынесу решение в пользу противной стороны. А теперь продолжайте, сэр».
«Вы слабоумный или глухой?» — этот вопрос стал расхожей шуткой в клэнтонских юридических кругах.
Бурбон наконец согрел внутренности, и Джейк приказал себе притормозить. Одного стакана достаточно. Если он приедет домой навеселе в пятницу вечером, Карла вряд ли обрадуется.
— Как и следовало ожидать, будет куча медицинских экспертов. Мистер Хаббард испытывал чудовищные боли и принимал много медикаментов. Противная сторона постарается доказать, что это оказало влияние на его решение, поэтому…
— Я понял, Джейк. Сколько медиков придется выслушать присяжным?
— Пока точно не знаю.
— А насколько местные присяжные способны понять показания врачей-специалистов? Из двенадцати у нас будет от силы два человека, окончивших колледж, еще парочка недоучек, остальные будут иметь лишь школьный аттестат.
— Сет Хаббард тоже был недоучкой, — вставил Джейк.
— Это правда. Но я уверен, его никогда не просили разбираться в противоречивых показаниях медэкспертов. Мысль моя заключается вот в чем, Джейк: мы должны оградить жюри от ошеломляющего избытка экспертных мнений.
— Понимаю. Но если бы я выступал на противоположной стороне, я бы созвал кучу специалистов, чтобы посеять сомнения у присяжных, смутить их, внедрить в них подозрение, что Сет Хаббард находился не в своем уме. А вы разве поступили бы иначе, судья?
— Давайте не будем обсуждать стратегию процесса, Джейк. Я не люблю, когда мне подсказывают. Это, знаете ли, против правил. — Он произнес это с улыбкой, но смысл сказанного сомнений не оставлял.
В разговоре наступила долгая, тяжелая пауза. Они молча потягивали виски.
— Вы уже шесть недель не получали оплату, — нарушил тишину судья.
— Я принес счета.
— Сколько часов?
— Двести десять.
— То есть чуть больше тридцати тысяч?
— Да, сэр.
— Вполне разумная цифра. Я знаю, Джейк, вы работаете усердно, и с радостью утвержу ваш гонорар. Но меня кое-что тревожит, если позволите чуточку вмешаться в ваши дела.
Что бы ни сказал Джейк, это не предотвратило бы вмешательства. Если вы нравились судье, он считал необходимым давать вам советы по широкому спектру проблем.