Помощник шерифа имел раздражающую привычку задать за завтраком вслух какой-нибудь многозначительный вопрос и после этого надолго замолчать. Он знал все, что происходило в городе, был в курсе всех сплетен, но неизменно любил проверить, нельзя ли выудить еще какие-нибудь подробности у собеседника.
— Упомянул его в прошедшем времени. Ты спросил, знал ли я Сета Хаббарда, а не знаю ли я его, как сказал бы, если бы он был жив. Я прав?
— Ну, в общем…
— Так что случилось?
— Он покончил с собой вчера, — громко ответил Энди Ферр, механик из ремонтной мастерской «Шевроле». — Повесился на дереве.
— Записку оставил, и все такое, — добавила Делл, проходя мимо с кофейником.
Кафе открылось час назад, поэтому можно было не сомневаться: она уже знает о смерти Сета Хаббарда не меньше, чем остальные присутствующие.
— И что было в записке? — спокойно спросил Джейк.
— Этого я тебе сказать не могу, мой сладкий, — прощебетала Делл. — Это наш с Сетом секрет.
— Ты же не знала Сета, — уставился на нее Празер.
Делл, та еще штучка, самый острый в городе язычок, с ответом не замешкалась:
— Как-то раз я любила Сета, а может, два… Всё и всех не упомнишь.
— Ну да, поскольку их слишком много, — поддел Празер.
— Конечно, но тебя среди них и близко не было, старичок, — парировала Делл.
— Как, ты что, забыла? — не остался в долгу Празер, чем сорвал несколько смешков.
— А где была записка? — спросил Джейк, пытаясь вернуть разговор к изначальной теме.
Празер набил рот блинчиками, прожевал и только потом ответил:
— На кухонном столе. Она сейчас у Оззи. Он все еще ведет расследование, но там нечего искать. Похоже, Хаббард посетил церковь и все там было нормально, потом вернулся к себе в поместье, взял стремянку, веревку и сделал дело. Один из его работников нашел его: он висел в петле под дождем при полном воскресном параде.
Это было интересно, странно, трагично, но Джейку трудно было сострадать человеку, которого он никогда не видел.
— И что, наследство осталось? — поинтересовался Энди Ферр.