— Письмо от Андрея, но я ничего не понимаю
— Можно? — императрица протянула руку и Александр дал ей письмо.
В письмо довольно коротко было описано покушение на жизнь баронессы Виленской, которая называет себя теперь Ирэн Лопатина, рассказано о том, что вскрылись факты по старому делу об убийстве супруги Леонида Лопатина, а также пространно написано, что Ирэн сильно вовлечена во все новинки своего отца и даже кто-какие придумывает сама, хотя «привилегии» оформляет на Лопатина.
— Вот посмотри, — император показал на ларец, на который императрица обратила внимание, как только вошла.
— Что это? — Мария Алексеевна взяла один из кубиков и попыталась рассмотреть, даже понюхала. Пахло приятно.
— Открой, — улыбаясь посоветовал Александр
Женщина вскрыла пергаментную бумагу и обнаружила под ним твёрдый почти прозрачный кусок, светло зелёного цвета.
— Это мыло, — Александру явно было весело
— Мыло? — императрица была крайне удивлена, что вот этот красивый вкусно пахнущий брусочек моет быть мылом. Коричневым, крахмалистым на ощупь и с неприятным запахом.
И император рассказал супруге, что в Никольском уезде помимо спичек и чернёного серебра теперь делают вот такое вот мыло:
— Граф Андрей лично купил его в аптеке, да ему ещё не хотели продавать, потому как делают только на заказ. Говорит вся женская половина местного общества платит целкачами* за эти брусочки. А придумали их две женщины…Одна из них дочь известного аптекаря, Штромбеля
Император взглянул на супругу, та кивнула, подтверждаю, что помнит такого, и продолжил:
— А вторая…Ирэн Виленская
Императрица очень удивилась, услышав про Ирэн. Она была уверена, что та после случившего скандала больше и носа не высунет. А ты посмотри, ещё и мыло придумала. У императрицы возникло неприятное ощущение в груди. Ей вдруг показалось, что Александр говорит про Ирэн с какой-то непонятной нежностью.
Мария Алексеевна очень ревновала мужа, ей казалось, что отвернись она и на него сразу начнут охотиться всякие, типа этой баронессы.
Вот и сейчас, ревность горячей волной стал разливаться в груди, мешая дышать. Императрица положила брусок на стол и сказала:
— Подумаешь мыло, они там в Никольском с ума от безделья сходят, а уж про эту Ирэн я вообще слышать не хочу.
Александр сразу почувствовал изменение в настроении жены и быстро свернул разговор, начав расспрашивать про бал и детей. Ему очень нравилось то, что стали появляться необычные вещи, но жену волновать не хотел, поэтому не нравится ей говорить про это, значит не будем.
Жозефина, леди Бейкер, тоже собиралась на бал, её должен был представить Ставровский, как свою дальнюю родственницу. Конечно, никакой родственницей она ему не была, но Ставровского попросили, намекнув, что партия играется против Виленского. А Виленского Ставровский ненавидел всей душой.