– Он подумает, мы тут все очень хлебосольные, что не так уж расходится с действительностью, – пожала плечами мама. – Парень молодой, поселился у бабки Нюры, а ты же знаешь, как она готовит. Международная конвенция по правам человека ее еду не видела, а то запретила бы как изощренные пытки.
– Ладно, но ты сама будешь виновата, если я им увлекусь, – пошутила Лена.
Александра Вадимовича Швецова, который приехал фельдшером в Шийскую среднюю школу после того, как медицинский кабинет два года простоял закрытый, Лена еще не видела, но слышала о нем немало. Ну да, то пусто, то густо. За последние пять или шесть лет люди чаще уезжали или умирали, приехало от силы человек пять. А тут за неделю трое. И какие! Молодой почти врач – Лена не совсем шутила про увлечься, только планы на фельдшера у нее были далекими от амурных. И ровесница со своим отцом. Отличные просто приезжие. Хороший будет год, Лена это чувствовала.
– Ой, да и увлекайся на здоровье, видно же, что мужчина серьезный, не оболтус вроде твоего Рощина, – отмахнулась мама.
Лена насупилась. Тема Витьки была запретная, и мама это знала. Впрочем, развивать ее мама не стала, а Лена, доев шаньгу и выпив молоко, пошла одеваться. Судя по тому, куда въехали новенькая с отцом, идти ей минут пятнадцать, если не торопиться, а с пирогом особо не поторопишься.
Лена как в воду глядела, только в придачу к пирогу ей всучили термос и банку с супом.
– Иди, иди, они только приехали, вещи еще толком не разложили, голодные наверняка! – напутствовала ее мама.
– Так тетя Фая же сказала после обеда к ним прийти, – упиралась Лена, но не помогло.
– Это время суток такое, «после обеда», к еде отношения не имеет, – отрезала мать и выставила за дверь. Пришлось идти.
Лена чувствовала себя немного глупо, когда стучала в дверь, но ей тотчас открыл мужчина, словно стоял у двери и ждал.
– Мне так и сказали сегодня, что к моей Анечке придет будущая подруга, – радушно произнес он и отступил от двери, пропуская Лену внутрь. И улыбнулся.
Получилось это не очень, Лена давно так не пугалась. Если бы мама, тетя Фая и сам этот мужик не знали, что она в это время тут, то предпочла бы убежать.
Высокий, большой, похожий на шкаф, очень коротко стриженый мужчина лицом напоминал боксера, каких Лена видела по телевизору. Тяжелая челюсть, сломаны уши, свернут чуть набок нос. Радушная улыбка совсем не помогала, слишком блестели золотые зубы, оттеняя темные глаза, настороженные и недобрые, словно он совсем не рад был ее видеть.
Лена протянула ему гостинцы и обернулась на шаги из кухни. Вышла та самая Анечка. Несмотря на ласкательное имя, выглядела Анечка не так ласково. Короткое каре такого же почти черного цвета, что и у отца, круглые светло-зеленые глаза смотрели будто удивленно из-под чуть более широких, чем требовала мода, бровей. Лицо круглое, даже каре не спасало. Черная водолазка со слишком длинными рукавами навевала ассоциацию с любителями резать вены, и Лена сразу скуксилась – суицидников она терпеть не могла. Но тут девушка улыбнулась, и улыбка у нее оказалась хорошая. От сердца отлегло.
– Привет, я Аня Семенчук, – представилась она. – Мне сказали, что мы будем учиться в одной школе. Ты ведь Лена Иванченко, я не ошиблась?
– Нет, не ошиблась. – Когда отец Ани ушел на кухню, унося все дары и витающую над ним суровую мрачность, разговаривать стало проще. – И не могла ошибиться, у нас больше нет десятиклассниц во всем поселке.
– Ну и… – Аня замялась, и Лена поспешила подсказать:
– Ну и дыра, да? Есть такое, не смущайся. Зато у нас красиво, я могу тебе показать поселок, если ты не голодна.
– Нет, я перекусила. – Аня посмотрела на себя, потом на Лену, которую мама заставила надеть сарафан. – Мне стоит переодеться, наверное?
– Как хочешь, – пожала плечами Лена. – На улице тепло, еще можно позагорать.