Любовь в объективе

В ответ на это я лишь сообщают, что никакого романа нет и вообще – я не видела Ламбера этой ночью. Обсуждать эту тему я больше не намерена, поэтому прошу Карину показать куда идти.

Через десять минут мы возле самолёта. Частного самолёта, около которого собрался весь основной актёрский состав. Здесь книжные отец и мать Кристофа, его приближённые друзья, оруженосцы и вся свита. Главный антогонист, который по итогу должен стать главным помощником моей героини, и ещё несколько второстепенных ролей по мелочи.

Обслуживающий персонал забирает у меня чемоданы, чтобы погрузить их на борт, а я тем временем выслушиваю недовольство своего нового руководства. Выслушиваю с честью и достоинством, так как понимаю, что сама виновата. Если честно, мне и говорить ничего не хочется. Нет никакого настроения. Хочется побыстрее забраться в самолёт и лечь спать. Лечь, сесть? Да какая вообще разница.

Наконец нас запускают.

– Если через пять минут его здесь не будет, – говорит Карвин, – мы вылетаем. Не хочу тратить время на того, кто так безответственно относится к моему проекту.

Важности ему не занимать. Его проект ведь уже закончен. Он написал свою книгу, и на этом всё. Теперь это уже проект студийных боссов. Не знаю зачем, но я решаю сказать вслух всё, что думаю.

– Это же не ваш проект, – понятия не имею, что на меня влияет, скорее всего опьяняющее состояние сонливости, но смелости мне точно не занимать.

– Не понял, – писатель оборачивается к моему сидению.

Я пожимаю плечами.

– Ну это ведь теперь дело студии, – говорю то, что думаю.

Он смотрит на меня так, как будто я сморозила глупость. Может быть… Может быть, так оно и есть. Но мне сейчас на столько всё равно. Ещё чуть-чуть и я усну прямо посреди разговора, если он конечно продолжиться и меня не отстранят вместе с Ламбером.

– Эвелина, ради того, чтобы сделать этот фильм лучше я пожертвовал своим гонораром, дорогая, – объясняет он. – Я был вынужден продать права на экранизацию за половину стоимости. И при этом отказался от каких-либо выплат за своё участие в съёмках. И всё ради того, чтобы сделать этот фильм лучше. Поэтому мне не хотелось бы, что вы думали подобным образом. Я готов пойти на любые жертвы, чтобы фильм удался.

– Всё удастся, – слышится из-за шторки. Шторка отодвигается и перед нами предстаёт Ламбер, собственной персоной. Важный, в тёмных очках, с засунутыми в карманы руками. Он деловито жуёт жвачку и лыбиться, осматривая всех. – Ну что, уважаемые, готовы лететь? – говорит он, усмехаясь. – А то я уже вас заждался.

Он поднимает очки, подмигивает, но этого оказывается достаточно, чтобы помощник режиссёра заметил огромные мешки прямо у него под глазами. Ламбер натягивает линзы обратно, а помощник режиссёра смотрит то на него, то на меня, вот-вот готовую отключиться.

– Вы что, пили вчера? – Недовольно звучит из уст помощника режиссёра. Уже где-то на периферии слуха звучит гневное: – Что за безответственное поведение!

Тем временем я уже почти засыпаю, уходя в сонное царство.

Глава 18.

Кристоф.

Стоя посреди павильона для репетиций, под палящим небом западного побережья, от которого не спасает даже тень, я и Эвелина слушаем, как нас отчитывает помощник режиссёра.

– Ещё одна такая выходка, и вы оба будете отстранены! Я еле уговорил Карвина оставить вас! И не дай бог! – он тыкает пальцем, – Не дай бог я узнаю, что у вас какой-то роман! В контракте чётко прописано, что на съёмочной площадке и на протяжении всего процесса создания фильма, включая пост-продакшн и рекламную компанию актёрам запрещено иметь какие-либо романы с коллегами по съёмкам!