— Ты с ума сошёл?
Герман помотал головой.
— Я ещё два месяца назад думал об этом. Хотел закрыть фирму, если Вероника не примет меня. Вот, — мужчина раскинул руками, — теперь закрываю.
— Нет, погоди, — Михаил схватился за переносицу, помассировал веки, после чего снова вернулся к разговору. — Этого быть не может. Ты спятил? Зачем я вообще спрашиваю? Конечно же ты спятил!
Наконец Герман перестал метаться и направился к своему креслу. Заняв директорское место, он откинулся на спинку и попытался расслабиться. Босс запрокинул голову и закрыл глаза. Сидя в такой позе, он обратился к другу.
— Разрываю последние нити, что связывали меня с отцом.
— Ты уже решил, на что будешь жить дальше? — спросил Михаил, присаживаясь на диван.
Не открывая глаз, Герман замотал головой.
— Плевать. Хоть в лес отправлюсь. Стану… как это, — веки открылись, Герман поднял руку и начал щёлкать пальцами, подбирая подходящее слово.
— Лесником? — попытался подшутить Михаил. Хотя, по выражению его лица было ясно — Михаилу не до шуток.
Герман заметил, как на него смотрит Михаил. На секунду начальнику даже стало страшно. Он оказался загипнотизирован этим взглядом. Однако, тряхнув головой, Герман попытался отогнать ненужные мысли.
— Нет, не лесником, — сказал он, постепенно приходя в себя. — Отшельником.
Михаил покачал головой.
— Ты и среди людей неплохо с этим справляешься.
Герман снова уставился на друга. На этот раз он сам одарил Михаила недовольным взглядом.
— Ты на что это намекаешь? Что-то не устраивает?
— Что-то не устраиваешь?! — воскликнул Михаил. — Ты ещё спрашиваешь?! Два месяца ты вёл себя, как засранец, не мог разобраться со своими отношениями, динамил бедную девочку, а теперь решил, что исправишь всё, просто закрыв кампанию?! И ты ещё спрашиваешь, что меня не устраивает?! Да меня всё не устраивает!
На секунду Герману стало не по себе. Ему было обидно слышать такое. Он знал, что это правда. Знал, что Михаил прав. Но он знал и кое-что ещё. Кое-что, что не терзало его совесть, когда в его голове проскакивали мысли о плохом отношении к Михаилу. Нет, его ничуть не тревожил тот факт, что он, вроде как, поставляет собственного друга. Лишает его работы, даже не спросив его мнения. Об этом Герман не волновался от слова «совсем». Но вот оправдание в стиле: «я делаю это ради Вероники» всё же коробило его где-то внутри. Он задумался о том, как это выглядит со стороны.
В голове же Михаила в этот самый момент зрела примерно такая картина: допустим, он закрывает холдинг ради Вероники. Вот он придёт к ней и… И что он ей скажет? «Привет, я теперь безработный идиот, который собственноручно уничтожил свою фирму»? А что она должна будет ответить? «Ой, как прекрасно! Это всё ради меня?». А потом она ещё, наверняка, должна будет повиснуть на нём от радости. Да… Точно… отличный план… Только вот… отличным он был бы где-нибудь в параллельной вселенной… На самом же деле всё будет вообще не так. Михаил прекрасно это понимал. И Герман, будто бы прочитав его мысли, ответил:
— Ну да… как-то я не подумал… не учёл чужие мнения.