— Это видно. То-то вы все такие здоровые, — ничуть не смутился Вейм. Такое чувство, будто про наше общество он знал тут больше остальных. Или прикидывался, что знал. — Так что же? У вас… Ну… Достоинства больше не работают, раз выращиваете детей в пробирках?
— Работает, да еще как, — хмыкнул Эдрих. — Только последствий нет в виде тех самых детей.
— Удобно, однако, — задумчиво протянул главный. — Хоть и не уверен, что правильно. Ладно, так или иначе, с тем, кто вы есть, разобрались. Да и планы тоже выяснили. У вас самих, поди, полно вопросов. Задавайте.
— Расскажите о себе, — немного помедлив, ответил я. — В общем. Кто такие, как тут оказались, как живете? Что за оружейники? Что за фанатики? Где Братство?
— Слишком много вопросов за раз, — задумчиво потеребил бороду главный. — Давайте вам вкратце расскажу нашу историю, а потом уже пробежимся по частностям. Устроит?
Я ничего не ответил. Лишь коротко кивнул.
— Ну, с чего бы начать. Про капсулы в курсе? Ага, хорошо. Ну, так вот, раскрылись они около двадцати лет назад. Не знаю толком, сколько времени прошло. Тогда и не думал никто ему счет вести. Открылись, вышли мы, а тут, вокруг, творится полная жопа. Город заброшен, кишит тварями. Часть его вообще охвачена какой-то странной аномалией, где не действуют ни законы физики, ни законы времени, ни законы логики. Они, твари-то эти, из этой аномалии и перли. Перли и расширяли ее, строя эти свои долбанные вышки-передатчики. Ну, делать было нечего. Мы ведь думали тогда, что одни остались, так что пришлось осваивать ваши технологии, печатать себе какое-никакое оружие и давать отпор.
— Принтеры освоили? — спросил я. — И у вас есть тут такой?
— Да, — ответил Вейм. — Так вы их называете? Освоили. Правда организаторы проекта «Новый рассвет» допустили ошибку. Не оставили нам никаких схем. Не знаю, может и собирались, да не успели, а может просто повредился банк данных. Так или иначе, нам пришлось проектировать оружие самим. Сделали, как сумели, и дали тварям отпор, загнав их обратно в эту аномалию. По границам посты расставили. Некоторые потом разрослись до поселений даже. Нас ведь двенадцать тысяч человек тогда было. Думали последние и пытались возрождать погибшую цивилизацию. Первые полтора года все шло нормально. У нас сформировалось шесть поселений, отсекающих аномалию от внешнего мира, были посланы экспедиции за пределы города, сформировавшие там фермерские хозяйства, родились первые дети. А после начались проблемы. Закончилась энергия в этих ваших ячейках, а как заряжать их мы не знали. Вместе с ними умер и принтер. Благо, мы успели напечатать передатчики. Вон те, что в соседней комнате стоят. Материалы тоже уже подходили к концу. Некоторые из наших отправились в сторону старого ангара с материалами, организовали там временный аванпост и начали заниматься поставками ресурсов в остальные лагеря. Их потом, когда стали полноценным поселением, ангарщиками прозвали. Еще года три, наверное, все было нормально. Тварей кое-как сдерживали. Оружие, правда, напечатанное изнашивалось, многие переходили на самодельное, собранное буквально на коленке, но и его хватало. Жили, в общем, осваивали новый мир, возрождали цивилизацию. Хозяйство наладили, церкви, кладбища даже на всякий случай. Они поначалу-то пустовали — тварей удалось загнать обратно почти без потерь, но на будущее. У нас ведь тут и свое радио было. Днем новостями делились последними. Стихи читали, рассказы. Были такие даже, что книги надиктовывали. Собственного написания. У нас же ничего толком не осталось от старой культуры, кроме воспоминаний. Вот и приходилось создавать с нуля. А вечером… Вечером музыка. Хрипящая, но задорная. Танцевали под нее, кто в домах, кто на свежем воздухе. Мы ведь раньше не в этих хибарах жили, которые на площади сейчас стоят, а в нормальных, настоящих квартирах, которые после человечества тут остались. Поначалу, пока свет был, даже с удобствами, потом уже без, конечно, пришлось, но все равно ни в какое сравнение с самодельным жильем они не шли. Так вот, музыка, танцы, общение… А после, все. Закончилось все. Твари пошли на второй прорыв. Несколько лагерей только и успели сказать «они идут», а потом замолчали. Другие отзывались еще. Просили помощи. Говорили, что долго не продержатся. Мы пытались отправить им подкрепление, но отряды перехватывали по дороге. Дольше всех отвечали те, что в ангаре. У них там была налажена оборона хорошая. Они даже надеялись удержаться, но в конце-концов смяли и их. Подземным ходом прошли и изнутри. Женщин, детей, стариков, бойцов… Не щадили твари никого. А потом добрались и до нас. Оборона держалась два дня. Внешний рубеж. Всех жителей нашего поселения удалось увести в крепость, но вот защитников… Их обошли по подкопам. И сожрали. Суки. Как ни странно, но твари не стали штурмовать то, что от нас осталось. Они торопились, бежали во внешний мир, просто сметая все на своем пути. От кого бежали или куда — не ясно до сих пор. Мы потом отправили в остальные поселения разведчиков, но никого не нашли. Никто тогда больше не выжил, кроме фермеров, до которых дошли лишь жалкие отголоски той волны. Потом? Потом была чума, покосившая добрую половину всех, кто остался. Видать, занесли крысы, или твари эти. Нам пришлось выгонять всех заболевших в город. Родных, друзей, знакомых. Еще живых, но уже мертвых. Иначе было нельзя. Могли погибнуть вообще все. А после мы узнали, что не одни. Что нас просто бросили, несмотря на все договоры, заверения и обещания. И что стоимость наших жизней — не дороже, чем жизни каких-то зверей, на которых охотятся ради забавы. Прилетели эти уроды. Оружейники. Да и «Братство» это ваше нарисовалось. Откуда — не знаю. А теперь вот, появились и вы…
— Церкви. Вы в бога верите? — спросил Селлас.
— Ага, — хмыкнул Эдрих. — Кажись мы нашли Дейму собратьев по разуму. Как по мне, так все это глупые предрассудки. Лучше надеяться только на себя. Надежнее. И голова всяким дерьмом не загаживается, развитие головного мозга не тормозится. Догмы, они, понимаете ли, не дают задавать вопросы. А раз нет вопросов — нет и поисков ответов на них, благодаря которым и получается развитие. Может потому вы до сих пор и ползаете в этой грязи?
— Многие верят, — нахмурился главный. — Очень тяжело жить осознавая, что ты никому нахер не нужен. А тут… Ну хоть кому-то на тебя не плевать. Пусть этот кто-то и выдуманная сущность.
— И что? Детей тоже рожаете? — встрял в разговор Рам. — В таких условиях? Без надзора врачей, без тестов на совместимость и пригодность родителей? Вот прям так, как есть? Потыкались и готово? Они же… Уродами, — кулаки Вейма сжались, костяшки побелели, взгляд вперился в разошедшегося парня, но боец все не унимался, — неполноценными рождаются. В мире, где всем заправляют кровожадные твари, только и думающие, как бы их половчее сожрать. Или где чума их эта ваша их косит?
— Послушай меня и ты, — глава выживших встал. Голос его дрожал от злости. — Тебе… вам всем легко рассуждать. Прилетели, блядь, — он с размаху стукнул кулаком по столу, — из своего чистенького светлого будущего, холеные, сука, бессмертные, и учите нас жить. Мы двадцать лет тут в грязи ползали. Двадцать лет, и хоть бы кто почесался! Как вы думаете, что, сука, не дало нам поехать кукушкой, когда твари разорвали почти всех? Что не дало поехать кукушкой мне, когда мне пришлось разлучать матерей, отцов и их детей просто потому, что одни были больны этой проклятой чумой, а другие — нет? А? Да бог! И дети наши! Осознание, что этот мир им останется, и потому надо его сохранить. Хоть какую-то часть. Вам, может, этого не понять, вы ведь, может и не умрете никогда, но для нас это важно. Легко осуждать и смотреть как на отсталых оттуда, свысока вашего «светлого будущего». А отсюда, снизу, ситуация, знаете ли, немного в других цветах и ракурсах видна. Нас было двенадцать тысяч. Осталось — пять сотен, если не меньше. «Новый рассвет», «Возрождение». Ага, как же. Провалился их проект. Вырождаемся мы, и только слепой этого не видит. Ладно… — Он снова сел на место. — Извините, погорячился. Просто вам сложно понять нас, а нам — вас. Проехали. — Главный надолго замолчал, но потом все же продолжил. — Есть еще кое-что… Я не знал, стоит ли вам это говорить, а теперь думаю — похрен. Что вы, что мы — в одной лодке, так что лучше и вам узнать. В общем, мы поймали вчера вечером сигнал. Поймали и записали, — он выложил на стол небольшой черный чемоданчик с кнопками. Немного помедлил, а затем нажал одну из них. Мгновение — пошли помехи. Белый шум. Другое — сквозь белый шум начал пробиваться чей-то голос. Третье. У меня внутри все похолодело. Я узнал голос. Это была Ани.
Глава 31
— Алекс, он… — ее голос с трудом пробивался сквозь помехи, — он сказал, что ты погиб. Вы все там… Как мой брат тогда… — Девушка всхлипнула. — Я не верю. Не хочу верить, что и ты вот так… — голос ее дрожал, — не знаю… Слышишь ты меня или нет. Имеешь ли возможность ответить…Но… — помехи на мгновение заполонили собой эфир, — … есть четыре дня. Я вывела из строя систему зарядки ячеек. Если слышишь меня, — она шумно выдохнула, — пожалуйста, возвращайся, — ее голос снова утонул в белом шуме. На этот раз окончательно. В комнате повисла напряженная тишина.
— Вот дура, — пробормотал Эдрих. — А если Директорат все-таки их выследит? Поставила под угрозу жизнь всего экипажа.
— Влюбилась, — пожал плечами Рейн. — Такое бывает.
— И что нам со всей этой инфой делать? — встрял в разговор Селлас. — Четыре дня, не четыре — выбраться отсюда нам один хрен не на чем.
— Возможно стоит все-таки поискать возможность свалить, — встрял Рам. — Как-то же Братство и оружейники сюда попали. Возможно, у них найдется шаттл или челнок, который можно «позаимствовать».
ebooksa