Это был его план — расстрелять церковь с самого начала; Рэй просто хотел заполучить Бишопа. Несколько доз наркоты, чтобы подстегнуть, и остальные уже в полной готовности, возбужденные, жаждущие насилия и настроенные крушить все, что движется.
Билли тот, кто убил тех детей. Хладнокровно застрелил этих двух маленьких девочек.
Октавия никогда бы так не поступила. И Рэй тоже.
Билли пугал Октавию до смерти, когда она думала об этом.
Она старалась не думать. Она старалась ни о чем не думать.
Это не получалось. Уже нет. Даже под кайфом.
Образы того вечера не переставали вторгаться в ее голову. Тогда она тоже была под кайфом, поэтому воспоминания возникали рваными и разрозненными и приходили к ней кусками, слишком резкими и яркими.
От них у нее болела голова. От них ей хотелось поджарить свой мозг, чтобы забыть.
— Я не убийца, — бормотала она. — Я никого не убивала. Не то что ты.
— Заткнись, — снова гаркнул Рэй. Он провел рукой по своим редеющим волосам с проседью. Его глубоко посаженные глаза сверкнули злобой. — Или я тебя заставлю.
Октавия знала, что нужно оставить его в покое, когда он так себя ведет. Но она ничего не могла с собой поделать.
— Меня вообще не должно быть здесь.
— Ты никуда не уйдешь, — отрезал Рэй. — Ты будешь здесь, когда мы перебьем их всех до единого.
— За Никеля! — прорычал Томми в своей странной, тягучей южной манере. — Мы сделаем это за Никеля!
Один из их друзей из города расказал, что копы убили одного из братьев Картеров — Рэнди «Никеля» Картера, которого они случайно оставили, когда спешили сбежать из церкви.
Теперь Томми, Билли и Баки жаждали крови. Не просто ради Рэя, не ради тайника с едой или золотом, а ради мести.
Мужчины одобрительно зашумели. Они были согласны.
Убить свиней. Захватить город. Жить как короли.
Кто бы не согласился с таким планом? Она уже согласилась, не так ли?
Ей надоело, что этот глупый город задирает перед ней нос. Пусть они увидят, кто она на самом деле, на что способна Октавия Райли.