Солнце показалось над линией деревьев — желтый шар в ясном голубом небе. Облака за ночь рассеялись.
С большим усилием Лиам обуздал свою ярость. Что сделано, то сделано. Лютер оставался его единственной связью с генералом Синклером. Лиам нуждался в нем.
Он выдохнул и выровнял пульс.
— Ты встречался с ним лицом к лицу. Опиши его.
— Он… он похож на Розамонд. Я вижу схожие черты. Но он жестче, чем она. Она хотела нравиться. Я не уверен, что ему не все равно. Он хочет, чтобы его запомнили. Увековечили в книгах по истории. Для достижения своих целей он собирается уничтожить кого угодно и что угодно. Рядовым гвардейцам он не нравится, но они ему подчиняются.
— Что он собирается делать дальше?
— Он одержим наследием. Если он считает, что ребенок Ханны — его родная кровь, он будет продолжать ее искать. И он пойдет за тобой. Это личная вендетта.
Лиам сжал челюсть. В этом нет ничего, что бы он не ожидал, но все равно Лиаму до глубины души не по себе от того, что его подозрения подтвердились.
— Я знаю. Что он собирается делать?
— Я не посвящен в его планы. Он очень скрытный и держит свою личную охрану рядом, как буфер между собой и солдатами…
— Тогда стань посвященным.
— Потребуется время, чтобы войти к нему в доверие, — проворчал Лютер. — Я пытаюсь подружиться с человеком по имени Бакстер. Он из внутреннего круга. Он не солдат. Если у кого-то из них есть совесть или хотя бы несдержанный язык…
На заднем плане появился звук, едва слышный.
Лиам напрягся.
— Что это за шум?
— Что?
Статические помехи на другом конце.
Затем, вжух, вжух, вжух.
Страх пронзил его насквозь.
Лиам схватился за рацию, вскочил на ноги, закинул на плечи рюкзак и схватил M4.