— Что?
— Спасибо, что пошел со мной, хотя я знаю, как сильно ты переживаешь за Габриэля.
— Конечно. — Он прикусил внутреннюю сторону щеки. — Мы ведь должны доверять ему, правда?
— У нас нет выбора. — Дрожь пробежала по ее телу, когда она вспомнила их последнюю встречу, поцелуй. — Габриэль изменился. Я верю в это.
— Я тоже, — согласился Мика.
— Тогда мы ему доверяем.
Сайлас позади них фыркнул.
— Удачи вам в этом.
— Можешь не стараться, Сайлас, — отозвалась Амелия.
Не обращая внимания на насмешку Сайласа, Мика повернулся к ней.
— Как думаешь, каким будет Убежище?
— Не знаю. — В душе Амелии сплелись в узел страх, надежда, ужас и решимость, не поддающиеся объяснению. Что, если охранники не пустят их внутрь, кем бы она ни назвалась? Что, если ее отец сейчас там, за плазменными стенами? Что, если Коалиция бросит ее в тюрьму или будет пытать?
Но больше всего страшила мысль, что если в ее крови нет спасительных антител? Тогда вирус «Гидры» постепенно уничтожит остатки мира. Те, у кого есть иммунитет, будут продолжать убивать друг друга, сражаясь за крохи умирающей цивилизации. Эта мысль разрывала ей сердце.
— А вдруг все это напрасно? — прошептала она.
— Нет, — убежденно сказал Мика. — Я верю, Амелия. Все совершается по какой-то причине, с какой-то целью. То, что мы здесь делаем, что делаешь ты, — это важно. В этом есть смысл.
Без надежды, не имея будущего, оставалось только выживать. Но одного выживания мало. Мика научил ее этому. Амелия потрогала свой браслет-шарм под курткой.
— Скажи что-нибудь приятное.
Он задумался на мгновение.
— В этом мире есть добро, и за него стоит бороться.
— Кто это сказал? — Она всегда знала, если Мика что-то цитировал.