Пока я приходила в себя, Данталиан аккуратно снял меня с себя и уложил рядом на живот, начиная поглаживать мою спину. Еле касаясь кончиками пальцев. Наклонившись, он поцеловал меня в лоб с невероятной нежностью в глазах, которая мне не понравилась. И я устало прикрыла глаза.
Разговор с ним меня вымотал. Как ему объяснить, что жизнь давно стала моей тюрьмой, из которой нет выхода? Только смерть и никак иначе. Но упрямый демон захотел оставить игрушку, решая всё за меня. Не слушая возражений и доводов.
Дантэ не спешил заговорить, а лёг лицом к моему лицу, продолжая поглаживать. Он точно что-то задумал. Пойти на сделку с Самайном? Скорее всего. Демон на то он и демон, чтобы торговаться в угоду своей выгоде и желаниям.
В любых отношениях: дружеских, враждебных, любовных или каких-либо других всегда есть ведомый. Тот, кто задаёт тон всему происходящему. И, кажется, начинаю терять контроль. И мне это не нравится. Дантэ сильнее меня. И боюсь, что я не достаточно умна, чтобы перехитрить его.
Но это не значит, что не буду пытаться. Но надо быть готовой ко всему. Лучше всего обмануть его. Ввести в заблуждение. Но так ли это правильно и легко, когда он чувствует ложь? И тем более может в итоге поступить по-своему, несмотря на все мои усилия. Но упрямства мне не занимать. В конце концов, он не единственный демон в этом мире.
Каратель может и один, не отрицаю, но… И пусть я не могу сама пойти искать их… Но и кто сказала, что не смогу схитрить? Только не сегодня. Если начту сейчас, то Данталиан обязательно меня раскусит и заподозрит неладное. Лучше пока позлюсь.
Приподнявшись, недовольно посмотрела на мужчину.
— Ты ещё здесь?
Он рассмеялся, тоже приподнимаясь и садясь. Затем и вовсе поднялся и ушёл в ванную, не говоря ни слова. Оставляя меня в недоумении. Подождала его пару минут, но Данталиан так и не вернулся, а я легко поднялась с кровати и прошла на террасу за своим бокалом и бутылкой вина, которую оставила на столике рядом с шезлонгом. Но не успела налить себе ещё, как вернулся Дантэ. Бесполезную, испорченную мной рубашку он скинул, оставаясь в уже застёгнутых брюках. Он подошёл ко мне и нагло поднял на руки. От неожиданности чуть не выронила бутылку с бокалом, а демон отнёс меня в ванную, где уже набиралось огромное джакузи, опуская меня туда.
Затем сам налил мне вина и протянул бокал, заботливо вкладывая его в мои руки. А потом… потом начал меня обмывать. Это было что-то странное. Больше похоже на какой-то ритуал. Опустившись на колени, он водил руками по моему телу. Набирал воду в ладони и поливал на меня, заворожено наблюдая, как капли скатываются по шее и ключицам. И всё это время продолжал хранить молчание, вызывая у меня откровенное недоумение.
Но почему-то спрашивать его о причинах столь странного поведения не хотелось. Когда мой бокал опустел, он снова его наполнил.
— Марисоль, — усевшись на край джакузи, Дантэ заговорил, когда уж подумала, что он онемел. — Ты должна смириться с тем, что я тебя не отпущу. Никогда. И поверь, не позволю тьме в тебе возобладать. Я этого никогда не допущу. Мне подвластно всё исправить.
Устало вздохнула. Не стоило и надеяться, что Данталиан меня поймёт. Не потому что не осознает всю глубину моей усталости, а потому что не хочет видеть ничего кроме собственных эгоистических желаний держать меня подле себя. Но если у него всё же получится… Своё слово сдержу. Он никогда меня не увидит. Да, я поддалась собственной слабости по отношению к нему. Но меня можно понять. Меня сводит с ума уже то, что, когда прикасаюсь к нему — меня не мучает монстр внутри. Но пусть в постели мне с ним хорошо, но нельзя, нельзя поступать так с людьми. Идти против их воли! Ведь это единственное, что у нас есть. Ни свобода, ни материальные эфемерные ценности, а воля. И я хочу закончить свой путь. Закрыть глаза и наконец, уйти в небытие. Туда, где не надо будет вставать каждое утро, чтобы ощущать гложущее меня чувство вины. За всё.
Он спрашивал, как мне удалось так долго удерживать свой свет? На самом деле это не я его удерживала, а он меня. Заставлял вставать каждое утро, чтобы прожить ещё один день достойно. Чтобы не страдали невинные. Ни по моей вине, ни по чьей-либо ещё. Кто бы мне сказал, что моя жизнь превратится в подобный пафос, так чётко разделённый на светлое и тёмное.
— Я не могу с этим смириться, Дантэ, — ответила ему просто.
— Ты сможешь, — он упрямо поджал губы.
Это было даже не уверение, а приказ, разозливший меня. Но что толку в эмоциях и продолжении этого спора?
— А ты эгоист, Данталиан, — усмехнулась, отворачиваясь и делая ещё глоток хоть какого-то забвения.
— А ты упрямая ведьма, — фыркнул мужчина. — Не желающая признавать очевидного. Я собираюсь подарить тебе весь мир, не омрачённый ничем.