«Центральный Банк Франции, ячейка триста двенадцать».
Вот и вся информация. Вскочила с кровати и подошла к тому самому шкафу. Открыла и увидела вещи. Быстро стянула больничную сорочку и переоделась в белое платье, которое там лежало. Захватила и кожаную куртку, а затем вернулась к кровати. Быстро покидав всё обратно в сумку, пошла к выходу. Оставаться здесь было невыносимо. Мне нужны ответы. Кто я такая? Есть ли у меня родственники? Может муж? Дети? По документам мне всего двадцать два года, но кто знает?
Из больницы улизнула незаметно и на улице тут же поймала такси. Для начала надо побывать в этом банке, а потом поеду в квартиру.
В банке предъявила паспорт с ключом и беспрепятственно прошла к ячейкам, находящимся в закрытой зоне. С замирающим сердцем распахнула её и… увидела деньги. Много денег. Не только евро, но и доллары. Удивительно, что память отказывается сообщать мне и малейшие детали о себе, но точно знаю, что на стодолларовой купюре изображён Бенджамин Франклин, американский политический деятель.
Покопалась там ещё, но так и не нашла ничего кроме денег. Оставалась последняя зацепка — квартира. Так что с разочарованием заперла ячейку на ключ и покинула банк, чтобы снова поймать такси и отправиться по адресу, по которому якобы проживаю.
Сам Париж, мелькавший в окне, не казался мне незнакомым городом. Может это знак, что что-то вспоминаю? Да и французским владею отлично. Учитывая, что по документам я француженка, то ничего странного в этом нет.
Когда таксист остановился у нужного дома, расплатилась и вышла, поднимая голову, чтобы рассмотреть старинное здание. Квартиры в таком районе, почти на берегу Сены дорого стоят. Если это и однушка, но не меньше миллиона евро точно. Да и те деньги в банке. Я вполне обеспечена. Особенно учитывая мой возраст. Может я чья-то любовница и содержанка? Или из богатой семьи?
Прошла в дом и поднялась по винтовой лестнице наверх. Отпёрла дверь под номером шестнадцать и осторожно ступила внутрь. На какой-то миг понадеялась, что увижу тут хоть кого-то, кто просветит меня. Родителей, мужа… да хоть того самого толстого и уродливого любовника, которого нарисовала моя фантазия. Но ничего. Проходила комнату за комнатой, но тут, будто никто и не жил. Огромная трёхкомнатная квартира, но ни следа присутствия человека. Нашла и спальню, в шкафу которой обнаружилась одежда. Вроде моя, но ничего из этого не узнаю. Никакого компьютера, ноутбука, фотографий… ничего! Даже чёртовых книг!
Складывалось впечатление, что моя жизнь пуста. Училась ли я в университете? Оканчивала ли хотя бы школу?
Устало опустилась на пол в гостиной и с отчаянием застонала, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Не знаю, сколько это продолжалось. Может пять минут, может час. Даже толком не понимала, что оплакивала. Вздрагивала, обхватив себя руками, и предавалась жалости к себе. Но вместе с влагой, текущей из глаз, уходила и какая-то горечь, затаившаяся в душе.
Но когда слёзы иссякли, подняла голову, встала и с выпрямленной спиной прошла на балкон, выглядывая наружу. Вдыхая осенний запах Парижа.
Может мне никогда и не узнать кто я такая, но это не значит, что буду сидеть и страдать. Я буду жить! Буду жить! Пусть у меня нет прошлого, но зато есть будущее!
Глава 46
Рабочий день подходил к концу, и пора было закрываться, но мне так нравилось приглушить свет и сидеть за столиком у витрины, рассматривая прохожих. У каждого из них своя история. Вот тот пожилой мужчина, например, скорее всего, приехал сюда один. Похож на профессора архитектуры или литературы, вечно занятого на работе. Или та женщина с профессиональным фотоаппаратом — думаю, она снимает для какого-то модного журнала или выбирает места для будущих фотосессий с моделями. Хотя лучше, конечно, снимать не тогда, когда начинает темнеть. Впрочем, это просто мои фантазии, но меня забавляло это занятие. Заглядывать за завесу чужой жизни.
Я купила эту антикварную лавку почти пять месяцев назад. Просто прогуливалась по улочкам Парижа и наткнулась на неё. Она мне так понравилась, что тут же зашла, рассматривая уютное помещение похожее на сказку. Старинные вещи, выставленные на продажу, словно дышали историей, к которой хотелось прикоснуться. А разговорившись с владельцем, поняла, что это мой шанс. Он хотел уйти на покой, а я хотела иметь что-то своё. Настоящее. Так что уже через неделю мы всё оформили. И я практически поселилась здесь.
Могла и нанять кого-то, но мне нравилось делать всё самой. Вести дела, разговаривать с покупателями. Узнавать про каждую вещь, которая волей судьбы попадала ко мне в руки. Это словно читаешь интересную книгу. У меня оказался к этому талант. И безошибочно могла определить из какой эпохи та или иная вещица. Это завораживало меня.
Не оставила и попыток узнать что-то о себе. Наняла частных детективов, но поиски их оказались тщетны. Они нашли несколько моих однофамильцев, но никто и понятия не имел кто я и откуда. Никаких упоминаний о том, что вообще где-то училась. Марисоль Боварэ словно родилась в тот день, когда её нашли у порога больницы. Даже ту самую квартиру, где сейчас проживаю, я купила всего лишь за сутки до случившегося, что, честно говоря, настораживало. Но строить догадки на пустом месте — бесполезно, а спросить не у кого.