Джин снова кивает и … на ее месте сидит Майко. Две Майко в одном помещении — перебор, однако. Кстати, сразу видно, где какая Майко — уж больно та, которая передо мной — сидит тихо. Глазки потупила. Такую вот Майко я не видел ни разу и контраст меня приятно удивляет. С места хохочет настоящая Майко, говорит, что ей льстит, что ее выбрали моделью, и требует от Джин показать сиськи. Потому как сравнить нужно, все ли там правильно. Акира бьет Майко по голове ребром ладони, и я понимаю, почему Акира села именно там, где она села — так она может дотянуться сразу и до Майко, и до Иошико, которая тоже ерзает на кресле в нетерпении. Так сказать, взяла под контроль потенциальных смутьянов.
— А меня покажи! — выпаливает Иошико и Джин снова преображается. Глядя на двоих Иошико становится ясно, как именно эта Джин могла избежать ареста и препровождения в детский дом, или там — в интернат СКПУ.
— Насколько большими и детализированными могут быть твои иллюзии? — спрашиваю я. Джин прячет глаза. Ей, не нравится, оказывается, что мы называем это иллюзиями, она считает это творениями, а иллюзия — обидное слово, подразумевающее что есть реальность, а есть иллюзия, а ее творения — часть реальности с момента их манифестации, вот. Я снова немного ухожу в астрал при этих словах. Творения у нее.
Джин говорит, что ее творения могут быть и большими, но ей трудно работать на очень большие аудитории, тогда требуется отдаление, а она далеко от себя преломлять свет не может. Выясняю примерно пределы и границы, а она, оказывается и сама не знает. Потому как не пробовала. Думаю.
— Значит, так. — говорит Акира: — ребенку нужен нормальный дом и нормальная семья. Есть несколько вариантов, и я не хочу отдавать ее в государственный интернат. Но жить в подвале и снимать порно для пропитания она не будет.
— Почему? — спрашивает Джин, глядя на Акиру восхищенными глазами. А там есть на что посмотреть, да. Если мы все кто во что горазд и вообще, посиделки в комнате для брифингов — это анархия и беспредел в плане формы одежды, то Акира, как всегда, — в своем костюме. Строгая и уверенная в себе и собственной правоте. Столп общества и капитан нашего хлипкого корабля. На мостике — до последнего.
— Потому что Акира так сказала, — поясняет непонятливым Майко, — она у нас — тиран и самодур. То есть, самодура. Как скажет — так мы все и делаем. Потому что мы-то тут все — идиоты и не понимаем, что не можешь ты так дольше жить. Ты себя в зеркале-то видела? Кожа да кости, жрешь всякую ерунду, солнца практически не видишь, ты так загнешься через пару лет.
— Но мне нравится… — робко пытается отстоять свою свободу Джин.
— Никого не волнует, что тебе нравится. Ты и так уже… натворила. — говорит Майко. — Вот бомбануло бы у нашей Сумераги-тайчо в том зале, да ударила она бы по площади — тебя б на кусочки порвало. И это еще хорошо с нами Акиры не было, вот кто обожает по площади бить. Бум! — она разводит руками в стороны, копируя жест Акиры, который та делает, когда вздымает в небо столб огня.
— Не, интернат не выход. — говорит Иошико. — Извините, что встреваю, Акира-сан, но она ж убежит. Снова.
— Поймаем, — уверено говорит Майко, — накажем и назад приведем.
— А… как именно накажете? — взволнованным голосом спрашивает Джин и ее лицо идет красными пятнами, а дыхание учащается. Майко некоторое время смотрит на нее, изучающе, потом качает головой.
— Молодежь пошла… наказывать их надо. — говорит она. — Вот я, в свое время…
— Я же знаю, что вы тут… всех наказываете. — опускает глаза Джин. — Я же взрослая, я все понимаю. Только… вы все сразу будете… наказывать, или все-таки по очереди? И… можно очередность выбрать? — наступает тишина, в которой все пялятся на мнущуюся стесняшку Джин.
— Нельзя ее в интернат. — подводит итог Иошико, глядя на краснеющую и бледнеющую Джин. — Она там устроит. И в Лагерь нельзя. Там у нас и так разброд и шатание в последнее время, мне только вот этого всего не хватало.
— Скажи-ка мне, дитя, сколько тебе полных лет. — поворачивается Майко к стесняшке Джин.
— Мне уже шестнадцать. Будет. Или было? — поднимает глаза к потолку Джин.
— Возраст согласия человек прошел, — пожимает плечами Майко, — пусть творит, что хочет. Практически взрослая. Может и заворачиваться не будем? Дадим ребенку денег, вон, на старой квартире у Нанасэ поселим временно? У нас и так дел по горло.
— Так-то оно так. — говорит Акира, потирая виски, — но кажется мне, что мы только усугубим…
— А можно мне с вами остаться? — говорит Джин. — Вы страшные, но хорошие. Мне даже… Сумераги-тайчо понравилась… — она опускает голову и заливается краской, — а она же меня самой первой наказывать будет?