Тем не менее, ворота он ослабил, сбив жерди. Подтянув себя к краю площадки, я сверзься в низ. Сумев встать на ноги, я, ковыляя, направился к телу своего друга. В голове еще шумело, но мне гораздо больней от другого. Склонившись над Федором, я увидел, что он еще жив.
— Как же так дружище? — сказал я.
— Старею, — сказал он. — Ничего, исправлюсь. В другой жизни.
— Ты собираешься бросить меня теперь, после всего, что мы прошли? — сказал я. На глаза сами собой навернулись слезы.
Федор улыбнулся.
— Я хорошо потрудился, сделал, что мог. Береги это место, оно станет тебе домом, как мне когда я только попал сюда.
— Спасибо, — сказал я.
Изо рта моего друга потекли темно-красные струйки, его глаза закатились и он замолчал навсегда. Я пожал замершую в одном положении руку и, кивнув, поднялся на ноги. В этот момент меня окликнул знакомый скрипучий голос. Я обернулся. Ко мне шел Челос с пушкой Казурса в руках.
— Кажется готово, — сказал он, улыбнувшись, но заметив тело моего наставника, переменился в лице.
Забрав оружие из дрожащих рук, я посмотрел на шкалу заряда. Она была полной. Я мрачно улыбнулся.
— Настал черед отомстить за Федора, и за всех умерших в последние сутки, — сказал я.
Ворота загудели от мощного удара. Челос в ужасе побежал к дому Шушена, а я, стоя в десятке метров от них, остался на месте. Еще один удар, лишенные подпорок, створки дали большую трещину. С другой стороны заревели яростные голоса, в сладостном предвкушении скорой расправы над ненавистным врагом. Поудобнее перехватив винтовку, я ждал этого момента.
— Идите сюда, твари, — сказал я.
После еще одного удара, остатки преграды, мешавшей кочевникам, рухнули и ревущие, жаждущие крови, головорезы, ворвались в поселение. Вслед за несущими таран воинами, шли предводители объединенной шайки. На лицах Заррока и Гуроса читалась неподдельная радость. Она быстро сменилась удивлением после первого же моего выстрела. Пучок желтого пламени разбросал ворвавшихся бандитов, как шар для боулинга рушит строй кеглей. Следующий выстрел испарил сразу двоих щитоносцев и отправил в полет их главарей.
Осознав, что происходит, оставшиеся на ногах ополченцы, пришли на помощь, сосредоточив огонь со стены на врывающихся в город кочевниках. Я оставался на месте, продолжая уничтожать бандитов. Выстрелом в проем, оставшийся на месте ворот, я выбросил последних из поселения. Но на этом не остановился. Во мне бурлил гнев, и я не собирался его сдерживать. Прокричав имя своего покойного друга, как боевой клич, я бросился вслед за отступающими захватчиками. Меткими выстрелами я разорвал в клочья сначала Заррока, потом Гурроса, и не прекращал стрелять до тех пор, пока никого не осталось, кроме кровавых ошметков, разбросанных по всему холму возле стены.
6
— Эти герои отдали свои жизни, спасая Соррес, так почтим же их память, — сказал Шушен.
Я, вместе со всеми поселенцами, находился на кладбище возле холма, в котором сегодня появились восемь новых могил. Лучи утреннего солнца нового дня осветили это место, где лежал мой друг среди покойных жителей, как равный. Время изгоев, похоже, закончилось, уступив место миру вечной осени, со всеми вытекающими последствиями. Теперь я навсегда стал его частью.
Возложив на могилки цветы и пролив слезы, люди постепенно стали возвращаться назад, а я все стоял, глядя на последнее место пребывания Федора. Ко мне подошла Шатья и обняла меня, положив свою голову на мою грудь.
— Что ты намерен делать теперь? — спросил Шушен, также не спешивший возвращаться в Соррес.
ebooksa