Сила любви

— Ну, добро! — заулыбались они.

А я осмелела и добавила:

— И вас от души прощаю!

— Вот и славно! Ой, как славно, аж на душе полегчало, верно, други? — проговорил Белимир, поглаживая свою длинную всклоченную бороду. — Порадовала ты нас, девка! Ой, порадовала речами своими лепыми! Славна Додола-Перуница, не дала нам грех совершить, против такой благостной души, дождино наслала да пламя затушила! Любят тебя Боги, знать, Забава, шибко любят!

Старцы поднялись, осушили свои плошки, убрали их за пазуху, кивнули нам и двинулись к выходу. А я вспомнила всё, что предшествовало моему пробуждению здесь в бабушкиной землянке. Столб, огонь, подбирающийся к моим ногам и злые взгляды, и вопли «Сжечь ведьму!». Ужас! Они ведь действительно сжечь меня пытались! И сожгли бы! Да что-то им помешало или кто-то, надо будет порасспросить бабулю.

Но тут Белимир остановился, да так внезапно, что другие старцы чуть не попадали, врезавшись в него.

— Вот пустая моя голова, чуть про главное не забыл! — воскликнул он. — Раз Забавушка в себя пришла да ни на кого зла не держит, то мы решили ейную судьбу устроить и взамуж отдать. А то уж семнадцатый годок ей идет. Нехорошо такой лепой девке безмужней ходить, хлопцев с ума сводить. Правда, ведь, Божена?

Вот это номер! Без меня меня женили. Я хотела было возмутиться, но подавилась слюной, закашлялась и с надеждой посмотрела на старуху. Та хотела было уже что-то ответить, да Белимир её опередил:

— И жених сыскался ей, — пропел он, я уж подумала, что сейчас он закончит всем известной с детства рифмой «Королевич Елисей».

Но нет, имя, которое он назвал заставило меня закашлять с новой силой.

— Колоша сохнет по Забавушке нашей, жизни без неё не видит. Так что, как немного окрепнет девка, сразу обряд и проведём!

— Ты, Белимир, что такое говоришь? Дурмана с утра понюхал? А Забаву вы спросили, хочет ли она за своего насильника и убивцу взамуж? Не в наших обычаях девку без её согласия взамуж отдавать! — бабка уперла руки в боки и грозно посмотрела на Белимира и переминающихся с ноги на ногу старцев. Она выглядела сейчас так устрашающе, что я на месте Белимира пролепетала бы что-то типа "Извините, был не прав" и скоренько ретировалась. Но Белимир не убоялся. Видимо был серьезно обеспокоен моей неустроенностью и умами неизвестных мне хлопцев, или же, что более вероятно, получил от Колоши какой-нибудь презент за мою руку и сердце.

— Так-то оно так! — поднял он для пущей важности указательный палец вверх и потряс рукой. — Только обычаи нонче меняются! В городищах ужо мужей девкам отцы присматривают. И князюшка наш сказал, что согласия девичьего на такое доброе дело тапере не требуется! А у Забавы отца нет, значит мы должны её судьбу устроить!

— В городищах пущай творят, что хотят. А мы не отступники какие! Не позволю унучку неволить. Вот моё последнее слово! — топнула ногой моя бабуля.

— Княжье слово тебе не указ, Божена? — взвизгнул Белимир. — Как сказано, так и будет! Иначе, отправим девку к змею! Уже скоро вересень. Не забыла?

Моя старуха ничего не ответила, она как-то сникла, села на скамью и отвернулась от стариков.

— То-то! — погрозил указательным пальцем Белимир и довольный собой отправился восвояси. За ним покинули горницу и другие старцы, шли они, гордо расправив плечи и высоко задрав нос. И я не удержалась, показала им вслед фигуру из трёх пальцев, не ту, что фигой называется.

А сходи-ка ты, девка, в ад! (Анна)

После ухода старцев мы совсем недолго посидели в молча. Бабка что-то обдумывала, ну а я прокручивала в голове слова старца, мысли все спотыкались на упомянутом им змее. Что это ещё за явление, что его даже бабка боится и согласна меня за Колошу отдать? Тут мой мочевой напомнил о себе, и я потихоньку попыталась встать, не всё же старуху дергать. Но она сама подскочила ко мне бодрой козочкой и помогла подняться на ноги.

— Ну, что? До отхожего места пойдём, или горшок тебе принесть? — спросила она.